сказала бы, приказу, мой защитник отрицательно качает головой.
19
— Мелан, — повторяю я более настойчиво.
— Похоже, Дремлющий отпускает нас, — говорит Габриил, поравнявшись со мной, — надо понять почему.
Он настороженно всматривается в темноту, из которой мы только сбежали. Не могу сказать, что на площадке, где мы сейчас стоим, намного светлее, но все-таки.
— Нужно поскорее выбраться отсюда! — требую я, легонько дергая темного алехандра за рукав.
Он застыл, словно статуя и пристально смотрит на Арлавиэла. Каждое мгновение кажется мне вечностью, оно ускользает в прошлое и отнимает у моего жениха шанс выжить. И только подумав об этом, я осознаю, что не могу помочь фею. Свет не слышал меня с рождения, и нет ни малейшего шанса, что услышит сейчас, как бы я к нему ни взывала. Смотрю на ангела. Придется умолять его помочь. Ангельская благодать может исцелить любое существо в Мироздании. Но захочет ли помогать военачальник? Не побрезгует ли прикасаться к тому, кого считает ниже себя? Он дал слово провести нас к проходу, но не факт, что будет заниматься лечением.
— Надо уходить, — повторяю более настойчиво, но уже обращаясь к ангелу. — Нельзя просто стоять тут и пялиться назад!
— Тише! — шипит Мелан. — Вы не слышите?
Я закрываю рот, подавив следующие слова, которые были готовы вот-вот вырваться. Прислушиваюсь. Не знаю, сколько проходит времени, когда я наконец-то начинаю слышать то, о чем, как мне кажется, говорил темный алехандр. Низкий, едва ощутимый гул. Он давит на уши и голову. И ощущается как незримая материя, заполняющая все вокруг.
— Что это? — спрашиваю одними губами.
Давление пространства становится ощутимее. Так, словно понемногу кто-то взваливает мне на плечи груз. Становится тяжелее стоять с каждой утекающей секундой.
— Песня Дремлющего, — отвечает Мелан. — Вот почему он отпускает нас.
— Что это значит? — спрашиваю у него.
И по выражению лица моего защитника понимаю, что ответ мне не понравится. Он смотрит на меня так, словно видит в последний раз.
— Мы не успеем, — говорит ангел. — Не успеем подняться наверх.
— Почему? — поворачиваюсь к нему.
Я читала о Дремлющих, но никогда не слышала о том, что они поют, или о том, какие последствия может иметь звук.
— А ты разве не чувствуешь это давление? — ангел усмехается, и в глазах его я вижу обреченность. — Песнь Дремлющего раздавит нас еще до того, как мы преодолеем подъем.
Раздавит нас. До того как мы преодолеем подъем. Гул становится ощутимее, а с ним и на тело наваливается усталость. Слова, словно умершие листья, оседают в моем сознании. Как будто кто-то невидимый опрокинул на меня снежный ком. Похоже, этот кто-то ставит точку в моей жизни. Но разве ради этого мой отец лишился сил? Разве ради того, чтобы его любимая и единственная дочь сгинула в подземелье в мире ангелов, раздавленная песнью Дремлющего и сожранная его детьми? Разве этому меня учила мать, что стоит смириться со своей участью?
— Никто не поставит в моей жизни точку, пока я сама так не решу, — озвучиваю свои мысли сквозь зубы и решительно направляюсь к Арлавиэлу.
Ни Мелан, ни Габриил, к счастью, не пытаются меня остановить. И на том спасибо. Я подхожу к жениху, останавливаясь перед ним. Он поднимает голову и смотрит мутными глазами снизу вверх.
— Айрин? — шевелит губами, но я не слышу его голоса.
Не знаю, что служит тому причиной — отсутствие у фея сил говорить или гул, который все время нарастает.
Я приседаю на корточки рядом с ним и взваливаю его левую руку на свое плечо. А затем что есть мочи стараюсь встать. Он невероятно тяжелый, а я слабая, но спустя несколько попыток у меня все же получается подняться вместе с ним. Я делаю шаг вперед, тяну его за собой. Ему тяжело передвигать ногами, особенно правой, но Арлавиэл старается. Один шаг. Другой. Сосредоточившись на этом действии, я не сразу осознаю, как ангел и темный алехандр оказываются рядом с нами.
— Подожди, — шепчет жених и останавливается.
С трудом поднимает правую руку и тянется к своей шее. Немного погодя я понимаю, что он делает. Арлавиэл срывает с себя кулон, с которым не расставался с детства. Звенья тонкой цепи рассыпаются вокруг нас, как капли дождя, а их звон от соприкосновения с полом практически не слышно из-за песни порождения Тьмы, которое спит внизу. Фей протягивает мне драгоценный камень на ладони.
— Артефакт... — шевелит губами, глядя на меня затухающими глазами, — перемещения...
Я открываю рот в изумлении. У меня нет слов, в которые я бы могла облачить собственные чувства. Он уже почти ничего не видит перед собой. Он умирает, но отчаянно пытается спасти меня. Хочет, чтобы я переместилась и оставила его здесь на верную смерть.
— У тебя есть шанс, принцесса, — шипение темного алехандра врывается в поток моих мыслей, словно острым лезвием вонзаясь в душу. — Воспользуйся им. Живи. Ты должна, ради своего народа.
Безысходность окутывает меня и ядом проникает в сознание. Она отравляет, и чудится мне, что я слышу шепот: «Выхода нет. Смирись. Остановись».
— Нет! — выкрикиваю я, словно обращаясь к этому голосу. — Нет!
Мой защитник и ангел смотрят на меня ошарашенно. Они ждут, что я возьму в руки холодный камень и оставлю их умирать. Возможно, это и было бы разумно, вот только заключать сделки с совестью я не научилась. И не собираюсь учиться подобному. В конце концов что значит правитель без верных подданных?
— Я Айрин из дома Звездного Света, принцесса фей и наследница престола! А вы, — я посмотрела сперва на Арлавиэла, которого продолжала поддерживать, а затем и на Мелана, — вы мои подданные! И я приказываю вам бороться за свою жизнь! А ты, — я упираюсь решительным взглядом в Габриила, — раз дал слово помочь, так сдержи его!
Я смотрю на них поочередно, и по глазам мужчин понимаю, что они слышат тот же голос. Их терзает страх, как и меня. Но я не готова сдаться. Не готова умирать в темном подземелье. Наконец темный алехандр отмирает и подхватывает Арлавиэла с другой стороны. Наверное, прикасается к ране моего жениха, потому что тот болезненно морщится. За ним, словно отгоняя от себя сон, встряхивает головой ангел. Габриил решительно
