Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Мистер Фьютрелл коротко кивает, бросает еще один суровый взгляд на Томаса-младшего и отправляется по своим делам. То есть принять утренний бокал темного хереса в «Зеленом человеке»; мистер Фьютрелл занимает важное место в баре, где сидят торговцы побогаче, а не какие-нибудь фермеры. Все они – арендаторы графа, и мистер Фьютрелл для них большой человек.
Мне грустно смотреть, как Седой Весли, так уверенно беседующий с Богом, заискивает перед старшим слугой из графского замка. Но так уж ведется в свете; при жизни я видел множество заискивающих улыбок и слышал много льстивых речей в Новом Свете, где, как воображают идеалисты, подобного не бывает.
Итак, на Благовещение, 25 марта 1838 года, Томас Гилмартин поступает в услужение в графский замок. Жалованья он не получает, но хитроумный мистер Фьютрелл вписывает стоимость его услуг в графу «Прочие расходы», каковую ежемесячно предоставляет в графскую контору, и прикарманивает эти деньги. Экран опять разделяется на четыре части, и я сразу понимаю, что представляет собой служба Томаса. Поначалу – никакой ливреи; среди слуг его должность именуется «золотарь», и он дважды в день выносит сто сорок горшков – начинает с изящных фаянсовых pots de chambre из будуаров графини и гостящих у нее дам, потом переходит к более тяжелым «иорданям» в спальнях джентльменов (у некоторых на дне – совершенно непонятно зачем, и без намерения оскорбить правящий дом – красуется изображение королевского дворца) и, наконец, к простым горшкам слуг. Итого двести восемьдесят горшков в день. Их каждый день выносят на задний двор, ошпаривают и выставляют на просушку. Кроме горшков, есть еще стульчаки, спрятанные в красивых лестницах или невинных с виду креслах; внутри таится оловянный сосуд, называемый валлийской шляпой – за его форму и, возможно, в насмешку над крестьянами. В этом сосуде прячутся испражнения дворян и слуг, которые приходится выковыривать специальной лопаточкой и выбрасывать в сточную канаву под открытым небом.
– Горшки и «шляпы» – твоя статья дохода, – говорит главный лакей, большой шутник. – Что в них найдешь, все твое.
Система «статей дохода» действует для всех слуг замка. Статьи дохода мистера Фьютрелла весьма велики – это подношения в виде вина и крепких напитков от поставщиков, снабжающих огромное замковое хозяйство; Фьютрелл бойко сбывает дары богатым фермерам-арендаторам, любящим похвастаться перед дружками: «Это пойло чистое, как слеза; оно из самого замка». Статья дохода главного лакея – свечные огарки. Замковое хозяйство обширно, и бывает, что за одну ночь здесь горит до тысячи четырехсот свечей. По обычаю единожды погашенную свечу не зажигают снова, и главный лакей хорошо зарабатывает на сбыте «длинных огарков» в городские лавки. Такую же выгодную торговлю ведет и кухарка – ибо милорд старомоден и держит на кухне женщину, не желая и слышать о найме французского повара. Кухарка продает мясной сок, капающий с вертела; покупатели приходят с мисочками к маленькой зеленой двери, ведущей в кухню. Поскольку в замке множество ртов и там ежедневно жарят что-нибудь сразу на нескольких вертелах, мясного сока бывает много. Горничные дам и камердинеры джентльменов, конечно, получают обноски с хозяйского плеча. В общем, статьи дохода есть у всех, кроме золотаря. Но даже он лелеет надежды, поскольку, согласно легенде, однажды из «валлийской шляпы» выудили серебряную ложку.
Так Томас-младший и служил бы золотарем, если бы в один прекрасный день графиня не застала его за кражей персика из замковой оранжереи. Персик графиню не взволновал – для того чтобы делать выговоры младшим слугам, графини держат старших слуг. Но ей понравился смазливый мальчишка, и она приказывает, чтобы его сажали править двуколкой, на которой графиня разъезжает по парку, когда дышит воздухом. Так, к неудовольствию мистера Фьютрелла, Томас-младший получает ливрею всего через полгода службы.
Всего одну ливрею – кучера. Но Томас попадает в фавор у графини, которая любит красивых молодых людей, и вскоре его производят в лакеи. Не в важные лакеи – он становится одним из шестнадцати «младших лакеев», выполняющих работу, которая в наши дни ожидается от горничных. Но это значит, что теперь у него целых три ливреи. Одна – на утро, простая, с камзолом, то есть сюртуком без «хвостов»; одна на вторую половину дня – панталоны, чулки, сюртук с хвостами и оловянными пуговицами; и, наконец, блистательная парадная ливрея для появления вечером в столовой и в коридорах: белые чулки, плюшевые панталоны, бархатный сюртук с серебряными пуговицами, а самое главное – пудра для волос. Чтобы придать рыжей шевелюре Томаса положенный белый цвет, требуется огромное количество пудры и помады. И каждое утро, до завтрака, ему приходится мыть голову, поскольку днем пудры не положено. Но Томас-младший наслаждается пудрой. Бесстрастное лицо и умение изящно кланяться – почтительно и притом безлично – помогают ему подняться высоко по служебной лестнице. К тридцати годам он становится главным лакеем, а мистера Фьютрелла хватает первый удар (третий окажется смертельным), и он удаляется на покой и больше не может никого тиранить.
Так Томас оказывается потерян для семьи, хотя явного разрыва не происходит. В «Материнское воскресенье»[15], когда слугам дают выходной, чтобы они могли навестить матерей или любой правдоподобный аналог таковых, Томас берет напрокат пони и едет в Лланвайр, прихватив пасхальный кулич из замковой кухни и подарок от графини. Он развлекает родителей и сводного брата рассказами о жизни высшего общества. Впрочем, радость от его визита омрачена тем фактом, что он перешел в лоно англиканской церкви, поскольку замковые слуги обязаны по воскресеньям посещать англиканскую часовню в парке. Этого требует должность Томаса, но он не скрывает, что ему нравятся англиканские богослужения, их утонченность, их обрядовость. Ему нравится сидеть на галерке для слуг и пользоваться одним сборником гимнов с хорошенькой горничной.
Хуже того, он теперь тори! Все замковые слуги должны поддерживать кандидата, которого поддерживает граф. Поддерживать нужно приветственными криками, а иногда и кулаками. Томас еще не достиг имущественного положения, которое позволяет голосовать, но он много лет почтительно слушал тирады мистера Фьютрелла в столовой для слуг, обличающие радикалов, реформаторов и всяких там уравнителей. Томас переметнулся на другую сторону, но он знает, и семья знает, что переметнулся он ради бархатной ливреи с серебряными пуговицами, а чтобы возражать против этого, нужна очень большая принципиальность. А принципиальности в семействе Гилмартин явно не хватает после того, как в 1850 году скончался Молодой Весли, к тому времени уже Старый Весли.
(9)
Хоть Джон Весли и был прекрасно образован, вряд ли он задумывался о словах грубоватого грека Гераклита, который, насколько нам известно, первым заявил: все, что угодно, будучи доведено до крайности, превращается в свою противоположность. Но сам этот принцип совершенно точно был известен Джону Весли, который слишком хорошо знал жизнь и в момент ужасного пророческого озарения сформулировал следующее: «Добродетель рождает Трудолюбие; Трудолюбие рождает Богатство; Богатство рождает Порок». И теперь я вижу действие этого принципа на потомках Старого Весли Гилмартина, которого крестил водою и Духом и принял в семью Христову ученик самого Джона Весли, – ибо Весли посвятил Томаса Гилмартина в проповедники, и тот пользовался добрыми советами своего учителя.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
