Путешествие в Уэст-Честер стало для меня совершенно новым опытом. По дороге, в автобусе, все мои товарищи знакомились друг с другом, репетировали выступления, рассказывали истории из жизни, просто болтали и смеялись вместе. У меня словно глаза открылись: впервые я близко соприкоснулся с людьми, живущими и мыслящими совершенно не так, как я сам. Одна девушка из нашей команды защищала легализацию наркотиков. Один парень жил со своей подружкой – а другой вообще с парнем!
«Добро пожаловать в колледж!» – сказал я себе.
Мы остановились на ужин в итальянском ресторане в Мэриленде. Большой стол, за которым уместились мы все, стоял в дальнем конце зала, возле открытой двери в кухню, так что мы ясно видели всех поваров. Последние несколько часов мы с Дэвидом разговаривали, стараясь лучше узнать друг друга – и сейчас решили сесть рядом и съесть одну пиццу на двоих.
Дэвид хорошо понимал людей и скоро увидел, что шутливые замечания меня не задевают. Напротив, мне нравится, когда люди со мной откровенны и без стеснения говорят все, что придет им на ум. Политкорректность хороша для знакомых – но не для друзей.
Так что, когда мы смотрели меню, Дэвид повернулся ко мне и сказал с притворной озабоченностью:
– Набиль, ты, должно быть, скучаешь по дому! Хотел бы я подобрать что-нибудь такое, что тебя подбодрит – но, сам видишь, «Средиземноморская» пицца здесь есть, а вот «ближневосточной» нет!
– Зато тебе повезло, – не моргнув глазом ответил я. – Здесь есть «белая» пицца. Наверняка пресная и безвкусная – тебе понравится!
Дэвид расхохотался.
– Ты меня уделал! Ладно. Надеюсь, это настоящий итальянский ресторан? Впрочем, есть способ узнать наверняка.
– А вот смотри. – С этими словами Дэвид повернулся к двери на кухню и громко крикнул: – Эй, Тони!
Трое поваров немедленно оглянулись. Мы оба покатились со смеху.
Мне нравится, когда люди со мной откровенны и без стеснения говорят все, что придет им на ум. Политкорректность хороша для знакомых – но не для друзей
В таких же шутках и беспечной болтовне прошел остаток вечера. Когда мы наконец добрались до отеля, тренер сказал, что для четырех парней в команде выделено два номера. Вопросов не было: мы с Дэвидом поселились вместе.
Остальная команда хотела пойти куда-нибудь и отпраздновать выезд. Большинство ребят высказались за то, чтобы выпить в ближайшем баре и потом потанцевать, а некоторые предпочли поискать укромное местечко и покурить – не только табак. Я никогда ничем таким не занимался и не горел желанием начинать. Дэвид тоже не захотел к ним присоединяться, и это меня удивило. Я не понимал, почему он вдруг оказался ближе ко мне, чем к остальным.
Но очень скоро это узнал.
Пока я распаковывал чемоданы, Дэвид устроился в кресле в углу комнаты, вытянул ноги и достал из сумки какую-то толстую книгу. Я присмотрелся: это была Библия.
Трудно описать мое удивление. Никогда еще я не видел, чтобы кто-то просто так, в свободное время, читал Библию. Даже не слышал о таком! Я, разумеется, знал, что христиане почитают Библию; но, мне казалось, в глубине души все они понимают, что Библию много раз переписывали и потому читать ее – пустая трата времени.
Вот так, едва осознав, что Дэвид – христианин, я одновременно пришел к выводу, что он как-то особенно сильно заблуждается. Оба мы уже чувствовали себя друг с другом вполне свободно, так что я решил просто спросить.
– Дэвид, – начал я, все еще держа в руках свои вещи, – а ты… ты сильно верующий?
– Ну, пожалуй, да, – ответил Дэвид. Казалось, этот вопрос его позабавил.
– Но ты же понимаешь, что Библия испорчена?
– Правда?
– Конечно. Она постоянно меняется со временем. Это все знают.
– Это как? – с искренним интересом спросил Дэвид.
– Ну это же очевидно. Для начала посмотри просто, сколько существует разных Библий. Есть Библия короля Якова, «Новая интернациональная версия», «Пересмотренная стандартная версия», «Новая американская стандартная Библия», «Английская стандартная версия» и Бог знает сколько еще. Если я захочу точно узнать, что сказал Бог, к какой Библии мне обратиться? Они же все разные!
– Ага. И это единственная причина, по которой ты считаешь, что Библия не заслуживает доверия?
Спокойный и заинтересованный ответ Дэвида меня удивил. Обычно в ответ на этот аргумент люди терялись или начинали раздражаться.
– Нет, причин множество.
– Ну, я слушаю.
Я оторвался от чемодана и постарался собраться с мыслями.
– Время от времени христиане вычеркивают из Библии целые разделы, которые им почему-то не нравятся, или добавляют новые.
– Например?
– Точных ссылок не смогу привести, но, например, я знаю, что в Библию добавили упоминание о Троице. А потом, когда выяснилось, что оно неподлинное, его вычеркнули.
– А, понимаю, о чем ты. Это Первое от Иоанна, пять.
Что такое «Первое от Иоанна, пять», я понятия не имел, однако понял главное: он признает, что я прав.
– Вот видишь! Ты и сам знаешь!
– Я знаю, о чем ты говоришь, но не думаю, что ты правильно это понимаешь.
– Что же тут можно понять неправильно?
– Ты, похоже, представляешь это так: существует какое-то тайное общество христиан, контролирующих текст Библии, и они по своему произволу то добавляют туда что-то, то убирают. Хорошо, давай представим на секунду, что это так. Кто-то решил что-то добавить в Библию. Ты не думаешь, что ему придется переписать все Библии в мире?
– Может, и не все, – ответил я, садясь на свою кровать напротив Дэвида. – Просто достаточно много.
– Достаточно для чего?
– Чтобы эффективно изменить текст.
Это его явно не убедило.
– Набиль, ты хочешь сказать, что весь огромный христианский мир много раз молча смотрел, как меняли его священную книгу, и никаких сведений об этом даже не сохранилось в истории? Да ладно!
– Ну, может быть, не весь мир… но в какой-то отдельной стране такое могло сойти с рук.
