— И ты кинул нас, зная, что вторая тварь бродит вокруг? — спросил Лайам.
— Я оставил вам винтовку. Этот тип механических ящеров не так опасен в одиночку, а у тебя есть опыт. Я так же знал, что девочка скорее всего решит, что меня столкнули в дыру, а не наоборот. Казалось, все идет так, чтобы у меня получилось. Я должен был спасти мир от вас.
Он улыбнулся.
— Да ты рехнулся? — спросил Лайам.
— Когда ты сказал, что повернешь Колыбель, я подумал, что надо попробовать, это надежда, но потом оказалось, что ты похитил Первую Дочь, и собираешься использовать в Центре свой компьютер, а он безумен.
— Безумен? — посмотрела на Лайама Амели.
Он пожал плечами:
— Ну да, есть немного, но мы с этим справимся.
— Помнишь, я говорил той ночью, когда робот-пылесос передал тебе сообщение Клео Тора, что он связался и со мной. Мы довольно долго говорили.
— О чем? — спросил Лайам.
— О твоем компьютере и о тебе. Он рассказал мне, какой прогноз насчет тебя выдает искин. Что ты изменишь порядок вещей. Что ты вероятностный ураган. Что ты разрушишь Сияющий Град почти наверняка.
— Это вероятности! — с жаром возразила Амели. Они не ясны, у директора всего лишь интерпретация! Лайам сильно изменит суть и порядок нашего города, поэтому в вероятностях это выгляди как уничтожение Сияющего Града. Но это не значит, что он взорвет там бомбу!
— Ты так его защищаешь, потому что в тебе говорит здравый расчет Первой Дочери? Или потому, что любишь? Видишь, это уже не так понятно.
— Да как ты смеешь? — холодно спросила она.
— Я не принял сразу на веру, все, что там нес Клео Тор, это было бы опрометчиво и глупо, он хотел меня использовать. Но я запомнил на будущее его слова. Директор подозревал, что этот так называемый Салли сам способен строить вероятности, менять реальность. И что он делает и зачем, никто не знает. Этому я уже был склонен верить, потому что видел, как Салех играет в свою игру.
— Он слышал ваш разговор с Тором? — уточнила Амели.
— Конечно. Но… он не вмешивался. И Лайам это знал.
— Я уже привык, это же Салли, — проговорил Лайам. — Безумный компьютер играет в безумные игры. Все в его репертуаре.
— И ты думаешь, он служит тебе?
— Он служит моему брату, и это достаточно.
— Я в это не верю, прости.
— Так что ты теперь служишь Клео Тору? — спросила Амели.
— Нет, он не смог меня убедить. Я помогал тебе, Лайам, я искренне верил в тебя. Но мне не понравилось, как все развивается. А потом я понял, что ты задумал, тогда я вспомнил слова Тора. Я должен это предотвратить.
— Здесь так много героев, мечтающих спасти мир! — рассмеялся Лайам.
— Я скромный человек, я не герой. Я лишь делаю, что считаю правильным и нужным.
— Но взорвать комплекс, что управляет всей этой штуковиной? Ты что, спятил? Ведь тогда, никто и никогда не сможет направить ковчег к новому дому! — вскричал Лайам.
— Здесь и так все сломано уже многие тысячелетия. Без мощного искина этим вряд ли можно управлять. И вот, у нас есть такой ИИ, он может все спасти, а может уничтожить. Как я могу позволить тебе передать управление Салеху? Безумному компьютеру из прошлого! Что он сделает, когда получит контроль над полетом и системами? Направит на здешнее солнце? Или выкачает весь воздух? Я этого не допущу.
— Но не проще просто убить меня? Ну и ее? — спросил Лайам.
И поймал удивленный и осуждающий взгляд Амели.
Но Нурлан сказал:
— Ты не враг мне, я по-прежнему хочу помогать тебе во всем. Но только в том, что считаю разумным. А Первая Дочь, как я могу убить ее? Нет. Я вообще хотел избежать конфликта с вами, поэтому такой удачей посчитал эту возможность попасть сюда раньше вас. Я бы все сделал, вы бы не узнали, и не смогли совершить то, что может разрушить наш хрупкий мир еще раз.
— Почему ты считаешь себя умнее Первой Дочери, Нурлан? — спокойно спросила Амели.
— Я думаю, ты лучшая Первая Дочь за все время. Но ты пока юна, тебе могут мешать чувства. И что ты скажешь, ты готова позволить ему пустить Салеха в системы Колыбели?
— Нам придется довериться искусственному богу снова. Похоже, другого выхода не существует, — твердо сказала Амели.
— Прости, Первая Дочь, я не согласен. Хотя бы пусть это решит кто-то еще. Вынести на обсуждение Совета. А так нельзя — втайне от всех, пустить сюда это существо, что играет в свою игру.
— Но ты же хочешь уничтожить комплекс прямо сейчас и не намерен следовать даже решению Совета, — резко сказала Амели.
— Что ж, ты меня раскусила, — признал Нурлан с печальной улыбкой. — Салех слишком опасен, чтобы позволить ему такое. Этот комплекс надо уничтожить, иначе он сюда доберется с вами или без вас.
— Но мы здесь, Нурлан, и не будем просто стоять и смотреть, — угрожающе сказал Лайам.
— Я особый боевой оперативник, а у вас никакой защиты. Не надо мне мешать. Я сделаю это, а потом вы будете вольны судить меня, как угодно.
Он взмахнул рукой и Лайам почувствовал, что потоки воздуха пеленают его, а ноги отрываются от пола. Он не мог пошевелиться, лишь вертеть головой. Амели тоже висела над полом.
Только кошка сидела с таким видом, как будто ее все происходящее не касается, и вылизывала лапу.
— Но подожди, Нурлан, давай договоримся! — воскликнул Лайам, едва обнаружив, что может говорить.
На минуту ему показалось, что это крупное упущение татуированного бойца, но потом взглянул в его усмехающиеся черные глаза и понял, что этого человека не так просто заболтать или сбить с толку. Тем более тогда, когда он уверен, что делает что-то правильное.
Боец обратился к Амели:
— Я прошу лишь об одном, Первая Дочь, когда все закончится. Пусть меня судит Совет. Я готов понести наказание, но пусть оно будет справедливым.
— То есть, ты оскорбил меня еще раз, сомневаясь, что я могу вынести тебе справедливое наказание? — спросила Амели спокойно.
Нурлан задержал на ней взгляд, кажется, он был смущен.
Потом еще раз развел руками:
— Простите. Но я не могу поступить иначе. Вся моя жизнь служение человечеству. Я пошел в Сферу Порядка, потому что хотел спасать людей! Оказалось, директор Тор занят чем-то другим… Первая Дочь Аннабель тоже не совсем то, на что стоило бы надеется человечеству. И я ушел, я искал свой путь. Искал, как служить этому миру, чтобы не творить зла и чего-то неправильного. Но вот ты нашла меня, вернула из добровольного изгнания и включила в историю мира снова. В вашу историю. Зачем? Возможно, ты чувствовала, что я смогу предотвратить и эту ошибку? Раз ты меня привела в это, будь готова принимать то, что я сделаю.
