свежий белый хлеб, овощи и даже пиво. С другой стороны, Витя был в эпицентре этого дикого пьянства, наряду с Колей-секретарем и Витей-москалем. Будь на месте Вити человек хотя бы немного менее могучий – он бы погиб задолго до окончания "отдыха" от дозы, принятой Витей. На третий день Витя сломался. Во время похода за медом (километров 7 вверх и затем вниз под дождем) он божился мне, что все – больше ни капли до конца экспедиции. Но поел малины, изжога прошла, и возлияния возобновились тем же вечером. Раздражали меня и его алкашеские штучки в последние дни, когда он требовал выдать ему "малиновый ликер", вернее малину, залитую спиртом. И хотя я доступно объяснил ему, что ликер еще не готов и будет распит на встрече коллектива в Киеве – это уже традиция, что для него с Витей-москалем эти 300 грамм, как слону дробинка, что я имею право, наконец, из взятых мною 6 литров на триста грамм, даже лично для меня – на него ничего не действовало – он не мог себя чувствовать спокойно, пока в лагере находилась хоть капля спиртного. Ходил Витя немало, очень аппетитно купался в маленьких бассейнах, которые Олег и Вася Ермаченко наделали вдоль ручья, при этом, когда Витя (напомню, 110 кг) погружался в бассейн, ручей выходил из берегов. Так же аппетитно и солидно ел, пил, готовил. Спать ложился не раньше 2 часов ночи. В целом я не назвал бы такое времяпрепровождение отдыхом, но, в конце концов – кому что нравится.
Гильча
(Карпаты-90)
Этот год резко отличался от предыдущих. Впервые мы жили не в палатках, а в охотничьем домике, так сказать, в лоне цивилизации. И даже со значительными удобствами, как-то: 1). Электричество. Утром, еще не пролупив как следует глаза, можно было тихо пробраться на кухоньку и через какие-нибудь 5–7 минут (вместо получасовой возни с сырыми дровами и ломающимися в деревянных от утреннего холода пальцах спичками) при помощи кипятильника, предусмотрительно захваченного мною, заварить себе кофеёк с хлебом-маслом-медом (с местной пасеки, причем, исключительного качества!). А потом, умывшись, достать электробритву и навести глянец на физиономию, хотя бы раз в два дня. 2). Кухня с печкой, где можно было погреться в холодную погоду (ниже 25 0С) под бульканье отвариваемых грибов или закипающего чая. 3). Столик со скамейками и стульями, за которым можно было культурно посидеть, выпить и закусить, чем бог послал. Был еще туалет, сарай с сухими дровами, озеро с мелкими карпиками и карасями, пасека, а через дорогу у работника погибшего форелевого хозяйства – корова с молоком для малых детей.
Кухню оккупировал Вася Ермаченко. В первую ночь в ней спал я, но когда во дворе поставили большую четырехместную палатку – сразу же перебрался в нее. Правда, и на кухне я спал с распахнутыми настежь окнами, в отличие от Васи, который закупоривался на ночь так, как будто снаружи была атмосфера из чистого хлора. Вообще публика собралась на редкость теплолюбивая и делала все возможное, чтобы оградить себя от свежего воздуха, если не днем, то хотя бы ночью. Когда я после первой ночи зашел в единственную в домике комнату, где спало 6 человек на 4 квадратных метрах, то ощущение было такое, что наткнулся на стену. Невольно вспомнилась фраза из Ильфа-Петрова: – Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился. – Потом, правда, кое-кто приходил ко мне в палатку, но больше одной – двух ночей никто не выдерживал – возвращались в «братскую могилу». А в палатке было хорошо. Мы с Олегом натаскали из ближайшей копны сена, сверху постелили попону, на которую поместили спальники. Было тепло, мягко и пахло свежим сеном, не говоря уже о свежем воздухе (ночью палатка не закрывалась). Самым теплолюбивым оказался Вася. Он топил печку даже в самые жаркие дни, а при «резком» похолодании (например, до 20 0С) печка топилась практически круглосуточно. Делал он это оригинально: разжигал дрова и сразу же наглухо закрывал задвижку, чтобы ни одна калория драгоценного тепла не улетела наружу. Во вторник после обеда я зашел на кухню, чтобы лично проследить за приготовлением грибов и застал там уже посиневшую Таню, пытающуюся из последних сил еще что-то помешивать в кастрюльке. Изо всех щелей печки валил черный ядовитый дым. Я открыл окна и долго искал причину явления, пока не догадался взглянуть на задвижку.
Рыбалка
Как уже отмечалось, на территории был небольшой водоем с мутноватой водой. В понедельник утром Олег забросил в него простенькую удочку и через 3 секунды на крючке трепыхался небольшой карасик. Тогда сделали еще три удочки и все мужское население, за исключением Васи, вышло на промысел. Ермаченко представлял у нас в лагере что-то среднее между движением «зеленых», обществом защиты животных и рыбинспекцией. Он ходил за нами по берегу и читал проповеди о сохранении рыбных богатств страны. Тайным пособником Васи выступил мой пятилетний Сережа, который половину нашего улова (в том числе и самого большого карася, пойманного Олегом) выпустил обратно, а выданную ему удочку запутал так, что восстановить ее было уже невозможно. Зато Женя (7 лет) проявил себя с самой лучшей стороны. Видимо, сказывался солидный возраст. В обед пришел хозяин домика Францевич и запретил всем, кроме детей, ловить рыбу. Тогда Олег соорудил «резинку» на пять крючков, замаскировал ее в камышах и мы с ним каждые 5–10 минут, соблюдая конспирацию, тихо подходили к пруду и снимали с донки от 1 до 3 рыбок. Я сварил уху с помидорами, по методике Гросс-Вити. Вася сначала отказывался есть по идейным соображениям, а когда увидел, что никто за ним не наблюдает, подошел и отъел полкастрюли.
Еда
Прошлогоднего изобилия не было – сказывалось отсутствие снабженца Гены. Ветчину уже не выбрасывали в речку целыми банками, а резали тонкими срезами и любовно вымакивали остатки желе кусочками хлеба. Половину запасов масла съели в первый же день, а овощей, по моим подсчетам, хватало на два полноценных рагу. Но сказать, что мы пухли с голоду, все же нельзя. За 10 дней съели двух баранов, три ухи, несколько ведер молока, три литра меда, 4–5 раз ели грибы. Словом – выжили.
Выпивка
Сахар и соль – белая смерть.
Лес и водка – зеленые друзья!!!
Со спиртным было все в порядке: 6 литров молодого молдавского коньяка, 2,5 л перцовки, шампанское, местное
