«Лалитавистара» дает намного более разработанное повествование. После того как Готама получил отшельнические одежды, он был принят в уединенном жилище женщины Шаки[136] из касты брахманов, затем у женщины Падмы из касты брахманов, а затем у брахманского мудреца Райваты и у Раджаки, сына Тримандика. Затем он прибыл в Вайшали и присоединился к Аларе. История встречи с Бимбисарой в Раджагахе рассказывается в стихотворной вставке на гибридном санскрите, которую заключают слова о том, что Готама оставил город и отправился к берегам Неранджары; таким образом, здесь игнорируется визит к Уддаке (Рудраке). Прозаический текст в следующей главе продолжает рассказ об его обучении у Уддаки почти в тех же выражениях, что и палийская версия.
Другие события шести лет аскезы интересны в основном как примеры изобретательности комментаторов. Когда он потерял сознание от аскетической практики и его отцу сообщили, будто он умер, Суддходана отказался верить этому из-за пророчества Каладэвалы. Его мать прибыла с небес и произнесла трогательную жалобу в стихах, но он пришел в себя и обещал, что будет жив и скоро станет Буддой. Когда он решил снова принять обычную пищу, говорит «Джатака», он получил ее от девушки Суджаты[137], рожденной в семье домохозяина по имени Сенани в селении Сенани[138] близ Урувелы. Она рассказала баньяну о своем желании родить сына и обещала каждый год делать ему подношения, если оно исполнится. Родив сына, она послала свою служанку Пунну приготовить место для подношения. Это было в самый день просветления, в полнолуние месяца висакха (апрель – май), и Пунна, обнаружив сидящего под баньяном Готаму, решила, что он – сошедший на землю бог дерева. Ночью накануне ему приснились пять великих снов[139], и он проснулся с уверенностью, что в этот день станет Буддой. Пришла Суджата, предложила ему еду в золотой чаше, и та глиняная чаша, которую он чудесным образом получил при своем отречении, исчезла. Он взял чашу с собой на берег реки, искупался у брода или на пляже под названием Суппатиттхита и поел. Это была его единственная трапеза за сорок девять дней. Тогда он пустил чашу по воде со словами: «Если я сегодня смогу стать Буддой, пусть эта чаша поплывет вверх по течению; если же нет, пусть она поплывет вниз по течению». Она доплыла до середины реки, а затем понеслась вверх по течению так быстро, как лошадь может пробежать расстояние восьмидесяти ладоней, и утонула в водовороте, попав в жилище Калы, царя нагов. Там она натолкнулась на чаши трех предыдущих будд (этой кальпы) и осталась под ними. Проведя день в роще саловых деревьев, вечером он отправился по широкой дороге к дереву Бодхи в сопровождении божеств, которые пели и воздавали ему почести, осыпая душистыми цветами. Тут его встретил косец Соттхия (Свастика) и дал ему восемь пригоршней травы. Поразмыслив, какое из четырех направлений ему нужно, он выбрал восток: именно с востока все будды неизменно приступают к уничтожению загрязненности; держа траву за кончики, он рассыпал ее, и получилось сиденье длиной в четырнадцать ладоней. Он сел, выпрямившись со скрещенными ногами, и сказал: «Кожа, жилы и кости могут иссохнуть, мои плоть и кровь могут высохнуть в теле, но, не достигнув полного просветления, я не оставлю этого места».
В этот момент началась атака Мары, Властелина мира страстей. Прежде всего следует рассмотреть канонический пассаж, содержащий, возможно, первое указание на эту легенду. Это «Падхана-сутта» («Рассуждение о борьбе»)[140]. Согласно изложенному в ней преданию, Мара приходит к Готаме, когда тот на берегу Неранджары практикует аскезу, и искушает его оставить аскезу и посвятить себя добрым делам. Палийская версия представляет собой комбинацию по крайней мере двух стихотворений; но, несмотря на современное пристрастие к расчленению документов, в данном случае анализ, по-видимому, стоит доверить палийскому комментатору, который указывает и на самостоятельные части, и на добавления в тексте. Не может быть сомнений в том, что в основном он прав, поскольку первая часть, повествующая о событиях до Просветления, содержится в обеих санскритских версиях как отдельное стихотворение; правда, в них есть небольшие отличия от текста на пали, но упоминать о них нет необходимости. «Лалитавистара» предпосылает стихотворению слова: «О монахи, в то время как Бодхисатта практиковал аскезу шесть лет, за ним следовал злой Мара, ища и добиваясь входа и ни разу не преуспев в этом. И, не преуспев, он отошел, угрюмый и печальный». Палийская версия такова:
Ко мне, сосредоточенному на усилиях у реки Неранджары, старающемуся в созерцании добиться мирного спокойствия, пришел Намучи[141] и произнес сочувственную речь:
«Худой ты и изможденный, смерть близка к тебе. Смерть владеет тысячью частей тебя, и лишь одной частью – жизнь. Живи, добрый господин; жизнь лучше. Если ты будешь жить, ты будешь совершать добрые дела.
Если ты будешь жить благочестивой жизнью и будешь приносить огненную жертву, много добра накопится. Зачем тебе аскеза?
Тяжел путь аскезы, трудно его осуществлять и трудно достигнуть». Эти стихи проговорил Мара, стоя перед Буддой[142].
Тогда, обращаясь к Маре, так сказал Господин: «Друг нерадивых, злой, ради себя самого ты явился сюда. Нет такого достоинства, каким бы я не обладал. Тех, кому не хватает достоинств, пусть удостаивает Мара своим обращением.
Вера есть во мне, героизм и мудрость. Почему ты просишь у меня, настолько целеустремленного, о жизни?
