Книга Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере - Людмила Новикова

Союзная интервенция в России, способствовавшая усилению антибольшевистского движения, не была целенаправленной акцией по устранению большевиков от власти. Скорее она являлась случайным следствием обстоятельств, связанных с продолжавшейся мировой войной[240]. Несмотря на антибольшевистские взгляды ряда союзных политиков и на возмущение в союзных столицах в связи с отказом большевиков от выплаты российских внешних долгов и реквизицией иностранной собственности в России, руководство Антанты[241] было всецело поглощено вооруженным противостоянием с центральными державами. Оно интересовалось революционными событиями в России лишь в той мере, в какой эти события могли повлиять на дальнейшее участие страны в мировой войне[242]. Поэтому приход большевиков к власти в Петрограде осенью 1917 г. сам по себе не стал причиной интервенции. Отношение лидеров Антанты к большевикам долгое время оставалось неопределенным. Стремясь удержать Россию в составе воюющей коалиции, они наряду с поддержкой просоюзнических антибольшевистских сил, в частности казаков А.М. Каледина и Добровольческой армии генералов М.В. Алексеева и Л.Г. Корнилова, пытались также повлиять на советское руководство. Взаимодействие с советами казалось возможным, так как большевистские лидеры, например В.И. Ленин и Л.Д. Троцкий, спорадически высказывали желание принять союзную помощь против немцев[243]. Только когда советское руководство в марте 1918 г. подписало с Германией Брестский мир и затем, вопреки продвижению немецких войск в глубь страны, не возобновило военные действия против центральных держав, у руководства Антанты появились планы восстановить Восточный фронт помимо или даже против воли большевиков.

Несмотря на договор Совнаркома с Германией, союзные кабинеты и дипломаты Антанты даже в первой половине 1918 г. придерживались разной тактики в отношении революционной России. Оказавшись в Лондоне весной 1918 г., либеральная журналистка А.В. Тыркова-Вильямс записала в своем дневнике: «Военное министерство было против большевиков и за вмешательство. Министерство иностранных дел за них и против вмешательства…»[244] Из России французский и американский послы Ж. Нуланс и Д. Фрэнсис убеждали свои правительства в необходимости скорейшей интервенции. Тем временем американский консул Ф. Коул был горячим противником союзного военного десанта, так же как и полковник Р. Робинс из американской миссии Красного Креста. Подобного мнения придерживался и британский консул в Архангельске Д. Янг[245]. Получая редкие и противоречивые указания из своих столиц, «осиротевшие» дипломаты, по определению одного исследователя, действовали в России по своему собственному усмотрению[246]. Ряд союзных представителей раздавали антибольшевистским военным и политикам обширные обещания и даже денежные авансы. Все это давало последним надежду на близкую помощь со стороны Антанты и содействовало росту числа заговоров с целью устроить при союзном содействии антибольшевистский переворот[247].