Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
В конце концов русские поняли полную бесперспективность любых попыток прорвать германский фронт на участке севернее Припяти и поэтому активизировались в Волыни и Восточной Галиции, куда перебросили свежие силы. Именно здесь противник предпринял крупное наступление. Ожесточенные бои разгорелись у реки Стоход восточнее и северо-восточнее Ковеля. Русским удалось захватить на западном берегу несколько плацдармов – событие не столь важное с точки зрения общей обстановки, но очень неприятное, учитывая чувствительные потери личного состава группы армий генерала фон Линзингена.
За прорывом в сторону Ковеля последовали атаки русских в Галиции, прорвавших правое крыло австро-венгерской армии у Золочева. Германский сводный отряд Мелиора помог предотвратить худшее, но мы все-таки были вынуждены отвести части на линию Зборова. Здесь мы ввели в бой две из вновь сформированных дивизий, переданных нам Верховным командованием сухопутных войск. Действуя совместно с 1-м армейским корпусом, они сумели после тяжелых затяжных сражений отстоять район Зборова. Защитить позиции вдоль реки Сирет они уже не успели: прибыли слишком поздно. Вслед за отступлением правого крыла 2-й армии было вынуждено отойти и левое крыло армии Ботмера, которая до тех пор прочно удерживала свои оборонительные рубежи. В составе этой армии храбро сражался турецкий корпус, которому на ходу пришлось усваивать новые приемы ведения военных действий.
Южнее Днестра русские вновь нанесли мощный удар по австро-венгерским войскам и вскоре заняли Станислав и Надворную. Здесь наступление противника увенчалось успехом, а вот в Карпатах немецкие войска под командованием генерала фон Конта твердо преградили ему путь.
Нам было очень важно, учитывая политическую обстановку в Румынии, не допустить крупных неудач в Восточной Галиции. Однако, ввиду событий южнее Днестра, отвода храбро оборонявшейся армии генерала графа фон Ботмера было не избежать. Вместе с австро-венгерскими войсками она закрепилась на линии Зборов – Брезжааны, завернув свое правое крыло в сторону Станислава. В середине августа поражение австро-венгерской армии стало очевидным. Это коренным образом повлияло на поведение Румынии, сделав его еще более непредсказуемым.
С середины августа растянутый фронт генерал-фельдмаршала фон Гинденбурга начал укрепляться, а австрийская армия была уже настолько насыщена немецкими частями, что за ее судьбу можно было больше не беспокоиться. С количественной точки зрения у нее и раньше было достаточно сил, чтобы без посторонней помощи самостоятельно защищать собственные рубежи, но ей недоставало необходимого боевого настроя. Поэтому и потребовалась наша помощь. И мы помогли, однако кровь, пролитая немецкими солдатами, сражавшимися в рядах войск австро-венгерской монархии, – это невосполнимая потеря для Германии.
Мы придавали важное значение возведению надежных и удобных оборонительных сооружений, при этом пришлось дополнительно снабжать австрийских союзников колючей проволокой. Обратили также внимание на организацию устойчивой связи с тыловыми службами. Нужно было на новом месте повторить все то, что мы сделали минувшей осенью у себя на северном отрезке Восточного фронта, когда перешли от встречных сражений к позиционной войне.
Одновременно приступили к всестороннему обучению австрийских маршевых подразделений в соответствии с требованиями немецкого полевого устава. Уровень их подготовки контролировали немецкие генералы. Командиры германских артиллерийских бригад обучали австрийских и венгерских артиллеристов приемам ведения огня в условиях крупных сражений. Практиковали мы – правда, в ограниченном виде – и взаимный обмен офицерами. Мы сделали все возможное, чтобы предотвратить повторение неудач, выпавших на долю австро-венгерской армии в июне.
За крупными и мелкими заботами время в брест-литовской цитадели пролетело совершенно незаметно.
27 августа Румыния объявила Австро-Венгрии войну. Двуединая монархия расплачивалась таким образом за двойственную румынскую политику Венгрии, а мы пожинали плоды собственного равнодушного взирания на происходящее.
28 августа в 13.00 начальник военного кабинета генерал фон Лынкер передал по телеграфу приказ его величества кайзера генерал-фельдмаршалу фон Гинденбургу и мне незамедлительно явиться в Плесс. В 16.00 того же дня мы покинули Брест-Литовск, чтобы уже никогда не возвращаться на Восточный фронт. Позади остались два года плодотворной совместной работы, отмеченной значительными успехами.
Первый генерал-квартирмейстер
29 августа 1916–26 октября 1918Наступление войск Антанты осенью 1916 г
В Плесс мы прибыли 29 августа около 10 часов утра. Нас встретил генерал фон Лынкер, который информировал о том, что генерал-фельдмаршал фон Гинденбург назначен начальником Генерального штаба действующей армии, а я – его заместителем, однако более подходящим для обозначения моей должности я считал – «первый генерал-квартирмейстер». По моему мнению, в Генеральном штабе должен быть один начальник, без всяких заместителей. Разумеется, как первый генерал-квартирмейстер, я принимал самое непосредственное участие в выработке и осуществлении всех ответственных решений и мероприятий. Принимая нас, его величество кайзер выразил надежду на скорое преодоление кризиса и улучшение положения на фронтах. В том же духе высказался и рейхсканцлер, находившийся в эти дни в Плессе.
Моя новая должность была самая неблагодарная – это я прекрасно сознавал, – и вступил я в нее с горячим желанием всеми силами помогать довести войну до победного конца. Только ради этой единственной цели доверили генерал-фельдмаршалу фон Гинденбургу и мне столь ответственные посты. Перед нами была поставлена задача чрезвычайной значимости. Меня ни на минуту не покидало чувство огромной ответственности. Сфера моей новой деятельности была чрезвычайно многообразна, отчасти совершенно мне незнакома и сопряжена с большими рабочими нагрузками. Пожалуй, еще ни на одного человека судьба не обрушивала так внезапно столько важных обязанностей. Склонив голову, молил я Всевышнего дать мне достаточно сил, чтобы оправдать возложенные на меня надежды.
Назначение в Генеральный штаб меня и генерал-фельдмаршала произошло в момент чрезвычайно напряженного положения на фронтах. Если до тех пор мы активно пользовались таким лучшим средством защиты, как нападение, то теперь война стала для нас чисто оборонительной.
Государства Антанты собрали все свои силы для мощного и, как они полагали, окончательного удара, вынудив нас обороняться, и в довершение заставили Румынию объявить войну Германии. Можно было ожидать, что они усилят атаки на Западном фронте, в Италии, Македонии и южнее Припяти. В то же время Румыния, при поддержке русских воинских формирований, попытается, обходя неприкрытый фланг нашего Восточного фронта, вторгнуться в Трансильванию или же из Добруджи – в Болгарию. Где-нибудь Антанта непременно постарается нанести нам смертельный удар. Трезвая оценка обстановки предсказывала усиление вражеской активности и на Азиатском театре военных действий. Мы были свидетелями невиданной борьбы титанов. Невольно напряглись все мышцы и нервы: нужно было спасать отечество от великой угрозы, как мы это уже делали в минуты чрезвычайной опасности у Танненберга и Лодзи.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
