Аллан вдруг что-то вспомнил:
— Да, но как же быть с пропавшим ключом? Она не воспользуется им?
Клара подбежала и сухой жилистой рукой закрыла ему рот. Хан Зен отскочил и как можно скорее захлопнул дверь.
— Тс-с… Об этом… э-э-э… нельзя говорить. Во всяком случае громко.
«Значит, не только о песочных часах, но и о ключе говорить не следует», — отметил для себя Аллан.
Мальчик посмотрел на стоящих рядом старуху и самурая. Они со своими широко раскрытыми глазами были сейчас похожи на персонажей рисованных комиксов.
— Иди за Хан Зеном, — повторила Клара. — Со временем многое поймешь.
— Есть такая надежда, да…
Хан Зен и Аллан вышли из комнаты и продолжили свой путь вверх по лестнице до следующего этажа, где начинался белостенный коридор с красивым полом, состоящим из черных и белых мраморных плит. В небольших нишах помещались мягкие кожаные диваны, на которых, если устал, можно запросто отдохнуть. В этом порой возникает необходимость, поскольку коридор очень длинный. Аллан шел и думал о том, что Клара называла Законом Тока: «Не впускай в Замок Реальный Мир». Так вот что они сделали… Они впустили в Замок его, частицу того самого мира.
— А что если мы кого-нибудь встретим? Если кто-нибудь увидит меня и…
— Делай вид, что ничего не произошло. По тебе не видно, откуда ты.
Аллан не был в этом уверен. Он чувствовал себя как человек, явившийся на бал в тренировочных штанах.
— Только не привлекай к себе внимания, да, — успокоил его Хан Зен.
Мальчик кивнул, но продолжал ощущать неловкость. Ну и вид! Джинсы и застиранная футболка, на которой когда-то давным-давно был нарисован смеющий осел, а теперь осталась только его улыбка.
Но когда Аллан в коридоре среди толпы увидел девочку своего возраста, которая шла прямо им навстречу, он забыл о своем состоянии.
— Делай вид, что ты здешний, да, — прошептал Хан Зен.
Девочка шла рядом с широкоплечим пожилым мужчиной в кожаном фартуке, у которого кустистые седые усы полностью скрывали рот. Две длинные русые косы девочки выглядывали из-под мягкой широкополой шляпы, а накинутый на плечи длинный плащ, очень тонкий, почти прозрачный, развевался за спиной и не скрывал белого свитера и серых брюк.
Аллану сначала показалось, что девчонка слишком уж серьезная. Но, подняв взгляд и заметив Аллана, она улыбнулась и, очевидно, перестала слушать, что говорил ей мужчина. Аллан попытался ответить на ее улыбку своей, но у него вышла какая-то гримаса, похожая на ту, которая бывает, когда зубной врач просит тебя открыть рот.
Они прошли друг мимо друга очень близко. Мальчик вообразил, что уловил свежий аромат… чего же… да-да, меда. Он не смог удержаться и повернул голову, чтобы посмотреть ей вслед. Когда Аллан обернулся и увидел, что девочка сделала то же самое, он еще больше смутился и отвел глаза. Но мгновение спустя Аллан обернулся снова. Девочка все еще смотрела на него. Он почувствовал, что краснеет, а незнакомка тем временем уже скрылась в толпе.
Когда она исчезла, до Аллана вдруг дошло, что Хан Зен ему что-то говорит.
— Ты не слушаешь? Я сказал, что мы идем в Верховный Кабинет, да, — четко повторил самурай.
— Да, да, — сказал Аллан. — Но кто она?
— Ты о ком?
— Ты не видел? Девочка… прошла мимо… рядом с мужчиной.
Хан Зен покачал головой:
— Понятия не имею… И не надо так таращить глаза, да. Не привлекай к себе внимания.
Аллан пообещал стараться.
— А теперь я хочу показать тебе Верховный Кабинет. Это хорошее место для начала, да?
— Начала чего?
Хан Зен резко остановился, схватил за руку Аллана и серьезно посмотрел на него:
— Ты же понял, ведь так? Я про Аранею! Она опасна. Где-то надо начинать, да.
Только теперь Аллан догадался, что никто не спрашивает его согласия. Странно, однако, дела обстоят. Он обязан помешать КАКОЙ-ТО Аранее найти НЕКОЕ отверстие, называемое Центром Мироздания. И кухонные писатели не собираются спрашивать его, хочет он этого или нет. Но только мальчик не имел ни малейшего представления о том, как это сделать. Все равно что очутиться за роялем на освещенной сцене перед глазами томящейся в нетерпении публики. Открываешь ноты и вдруг обнаруживаешь, что не умеешь их читать. «Делай вид, будто ты тут свой». По коже мороз пробежал.
Коридор закончился длинным балконом, помещавшимся высоко над таким огромным помещением, что школьный спортзал просто шкаф по сравнению с этим. Перила балкона крепились к высоченным колоннам и были сделаны из белоснежного мрамора, впрочем как и сами колонны.
Хан Зен посмотрел в зал сквозь решетку перил.
— Верховный Кабинет, — сказал он. — И они все еще болтают, да.
Стена зала с одной стороны сплошняком состояла из узких окон, начинавшихся от пола и шедших до самого голубого свода, который в свою очередь был таким гигантским, что можно было подумать, будто его нет вовсе, а над головой синеет чистое небо. Да и бесконечный ряд разноцветных окон пропускал не так уж много света. Помещение оказалось настолько велико, что противоположная сторона его была еле видна в сумрачном освещении. Аллан понять не мог, как этот колоссальный зал мог вместиться в том Замке, который он видел днем раньше стоящим среди озера.
Но самым невероятным казался стол, который тут явно доминировал над другой обстановкой, — огромный овал из какой-то очень светлой древесины. Аллан никогда в жизни не видел такого стола. Размером с футбольное поле! По меньшей мере! И самое интересное то, что такая махина словно сделана из цельного куска дерева, а не собрана из множества досок. В центре стола большой круглый подиум, на котором восседает на черном стуле человек в белом. Рядом на небольшом возвышении устроился маленький пестрый субъект в смешной одежде, чья голова увенчана дурацким колпаком с бубенчиками.
Определить количество мест за столом оказалось делом невозможным. Много-то их много, но занято не больше половины. Это собрание — самое странное из всех, которые доводилось видеть мальчику даже по телевизору. От балкона до стола очень далеко, поэтому различить каждую фигуру чрезвычайно трудно. И все же некоторых из тех, кто сидел вокруг деревянного овала, Аллан не стал бы торопиться называть людьми.
Он бросил взгляд на малыша Хан Зена. Да, конечно, тот был хоть и маленьким, но все же человеком…
В слабом освещении Аллан едва смог различить фигуру, которая только что встала с места. Но тут луч мощного прожектора упал прямо на поднявшегося, и мальчик отчетливо увидел, что это мужчина, закутанный с головы до ног в длинный красный плащ. Тем временем тот заговорил. Вероятно, здесь существовала какая-то акустическая система, потому что, несмотря на приличное расстояние, было прекрасно слышно, что он произносит:
