— На севере страны свирепствует засуха, людям не хватает продовольствия и питьевой воды, — пояснил Эрнест.
— И тебе обязательно надо быть там?
— Да, обязательно. Хочешь кофе? — сменил он тему.
— Спасибо, лучше чаю.
Последние несколько дней Мейбл мутило от запаха кофе, а ведь совсем недавно ей казался приятным его аромат. Наверное, подцепила какой-то вирус или стычка с Кэтрин во время ужина в доме кузена подействовала на нее столь странным образом.
Слава Богу, у нее было полно дел, и это отвлекало от грустных мыслей. Она сумела спланировать свое расписание так, чтобы побольше бывать с Эвой. Лишь в первой половине дня девочка находилась под присмотром миссис Рен. А затем появлялась Мейбл, играла с Эвой в саду или занималась делами в кухне. Они вместе рассматривали книжки с картинками, пекли кексы и булочки, а потом сидели у телевизора.
Мейбл рассеянно убрала со лба прядь волос.
— Когда ты летишь?
— Сегодня вечером.
— Сегодня? — Мейбл произнесла это таким тоном, что Эрнест невольно взглянул на нее с тревогой.
— Дня на четыре вместе с грузом гуманитарной помощи… Послушай, с тобой все в порядке? У тебя вид, прямо сказать, не очень.
— Все нормально, спасибо, — ответила она и повернулась к Эве, которая с упорством, достойным лучшего применения, крошила на столе яблочный пирог.
— Хочу лететь с тобой! — проговорила девочка с набитым ртом.
— Не сейчас, золотце. Но если будешь себя хорошо вести, я привезу тебе подарок.
— Очередную куклу? — невольно улыбнулась Мейбл.
— Может быть, — улыбнулся Эрнест, но глаза его при этом остались грустными.
Мейбл становилось все тоскливее и тоскливее участвовать в этой насквозь фальшивой комедии, которую представлял их брак.
— Почему мне нельзя полететь с тобой? — настаивала Эва.
— Мейбл будет скучать одна, — серьезно ответил Эрнест. Откинувшись на спинку стула, он отложил газету. — Тебе лучше побыть с ней дома.
— Вовсе нет, у нее есть тетя Эрика, и бабушка, и дедушка, и дядя Даниэль, и тетя Тереза, и…
— Милая, у меня будет очень много дел, и среди них такие, которые обычно не нравятся маленьким девочкам.
— Какие?
— Я буду много ездить и долго разговаривать со скучными людьми. — Эрнест умолк, не зная, что сказать еще, и растерянно глядя на Мейбл.
Та пришла ему на помощь.
— Мы с тобой прекрасно проведем время, — примирительно сказала она, наливая девочке апельсиновый сок. — Поедем к морю. Повидаемся с бабушкой и дедушкой. Ну что, договорились?
Девочка подумала и кивнула.
— Спасибо, — сказал Эрнест, когда они остались вдвоем. — Я постараюсь не уезжать слишком часто. Но сейчас не могу остаться. Понимаешь, мне необходимо…
— Не надо ничего объяснять, — холодно ответила она. — Наверное, у тебя это в крови — мчаться туда, где нужна твоя помощь, навстречу опасностям. И нет этому конца…
— Мейбл… — Эрнест поймал ее за руку.
— Ну что еще?
— Мне надо поговорить с тобой.
Эрнест вывел ее из кухни, где они завтракали, в сад. Туда, где на лужайке под живописно раскинувшимся дубом стояли стол и несколько плетеных кресел. Утреннее солнце ласкало кожу, приятно овевал легкий ветерок, а запах цветущих роз кружил голову.
— За вчерашний день мы с тобой не обменялись и десятком слов, — сказал Эрнест, усаживаясь в кресло и вытягивая ноги. — Дорогая, с тобой все в порядке?
— О чем ты?
— О тебе, — сказал он.
— Вот как? — Мейбл почувствовала, как ее сердце забилось чаще. — Что же ты имеешь в виду?
— Я дал слово, что больше не прикоснусь к тебе, Мейбл, но это не значит, что я снимаю с себя ответственность за все, что произошло в день нашей свадьбы. Мне надо знать… — Он замолк на секунду, не докончив фразы, как бы смутившись и не решаясь продолжать. — Мне кажется, в данной ситуации с моей стороны было бы непростительно не поинтересоваться: дорогая, ты не беременна?
Мейбл почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
— Беременна? — тупо повторила она. — Ты с ума сошел! Нет, конечно! Какая глупость!
— Вовсе не глупость, — мягко произнес он. — Это моя вина, но в ту ночь, Мейбл, я не предпринял никаких мер предосторожности. И если не ошибаюсь… Одним словом, по-моему, и ты не принимаешь противозачаточных таблеток. А если я прав, то у тебя могут возникнуть проблемы.
Мейбл вспыхнула.
— Господи, если один-единственный раз не предохраниться, это не значит, что обязательно будет ребенок! Неужели ты так наивен?
Эрнест нахмурился.
— Не сердись, пожалуйста. Но я заметил, что тебе в последнее время явно нездоровится, — настаивал он. — Всем известно, что утренний токсикоз у беременных — обычное дело. У них появляется отвращение к определенным запахам, еде. Какую женщину этим удивишь. Но, с другой стороны, если ты так уверена, это меняет дело. Нет так нет!
— А в чем ты видишь проблему, Эрни? Ведь ребенок зачат в законном браке, верно? — запальчиво осведомилась Мейбл.
Взгляд Эрнеста стал тяжелым, глаза словно превратились в две колючки. Мейбл внезапно пришло на ум, что он чрезвычайно редко выходит из себя. Но, видимо, его терпение тоже подходило к концу.
— Проблема в том, что он зачат в браке, выносить который больше не можем ни ты, ни я, — возразил он столь решительно, что Мейбл испугалась.
— Я не ограничиваю твою свободу, — напомнила она мужу, стараясь говорить по возможности сдержанно и убедительно. — Если тебя тяготит мое общество, ты всегда можешь отправиться на какую-нибудь вечеринку, например, к Кэтрин…
Не закончив фразы, Мейбл прикусила язык. Уязвленная гордость заставила ее сказать то, что она говорить не хотела. Однако слово, как известно, не воробей…
Реакцию Эрнеста нетрудно было предугадать — он резко вскинул брови и усмехнулся. Затем встал, засунул руки в карманы брюк и произнес тоном, не терпящим возражений:
— Знаешь, я тут подумал и решил: так дальше жить невозможно. Это нечестно по отношению друг к другу, а со временем, мне кажется, будет нечестно и по отношению к Эве.
— О чем ты? Я не… не понимаю. — Голос Мейбл предательски дрогнул.
— Пора прекратить этот фарс, дорогая. Тем более что все формальности с опекунством уже позади. И хотя девочка еще слишком мала и наш развод может травмировать ее, но, как говорится, чем раньше — тем лучше. Когда она станет старше и многое для нее откроется, ей будет еще тяжелее смириться с обманом, которым мы окружим ее… Черт побери! Поверь, мне вовсе не хочется думать об этом, но я предлагаю тебе развод!
