Саймон и сам не смог бы сказать, что испытал — облегчение или острое разочарование.
— Ладно, пойдем есть… Уже все готово. Только давай устроимся в гостиной, перед камином. Там уютней, чем в кухне или в столовой.
На пороге гостиной он повернулся, чтобы пропустить Дженифер вперед. Но она, думая о чем-то своем, не заметила этого и буквально налетела на него. Чтобы не упасть, молодая женщина вцепилась рукой ему в плечо. А в следующий миг упасть бы ей не дали его крепкие объятия. Саймон прижал Дженифер к себе и принялся целовать со всем пылом накопившейся страсти. Руки сами собой нашли соблазнительные округлости груди.
Дженифер с силой рванулась прочь, ударила его по руке.
— Саймон, прекрати! Не надо!
— Но почему? Мы оба хотим этого, — с неопровержимой логикой возразил Саймон.
— Мы же договорились, что больше не будем.
— А кто нам мешает пересмотреть договор?
— Я этого не вынесу, — пробормотала Дженифер. — Слишком уж много всего для меня одной.
Саймон вспомнил, что привело ее в Дублин. И сострадание взяло верх над желанием.
— Сильно нервничаешь?
— Не то слово. Разве ты не понимаешь? Я совершила самую большую ошибку в жизни, когда вышла замуж за Грегори, человека, надо сказать, очень богатого. И вот я возвращаюсь сюда, в этот самый город, и оказываюсь в обществе другого очень богатого и известного мужчины.
— Я не карточный шулер, — прорычал Саймон, до глубины души оскорбленный сравнением. — И не предлагаю тебе выйти за меня замуж.
— Что правда, то правда, — усмехнулась она. — Ты предлагаешь мне еще две ни к чему не обязывающих ночи? Я правильно тебя поняла?
— Зачем все выставлять в таком грубом виде?
— В каком вижу, в таком и выставляю.
Щеки молодой женщины пылали огнем, но в глазах застыло отчаяние.
— Послушай, — осторожно подбирая слова, сказал Саймон, — завтра тебе действительно предстоит трудный день. Почему бы нам не заключить перемирие? Хотя бы пока ты не покончишь со всей этой историей.
— А потом начнем с того, на чем остановились? — фыркнула Дженифер.
— Хорошая идея, — ухмыльнулся Саймон. — Поцелуй был очень даже неплох.
— Я бы подобрала более подходящие эпитеты.
— Правда? А со мной поделишься?
Дженифер едва не топнула ногой.
— Саймон Ричардс, ты просто невыносим! Ты с самого детства такой? Хотя нет, что это я? Задавать тебе вопросы о детстве! Сейчас ты снова предложишь мне заткнуться.
— А вот и нет! Сейчас я предложу тебе поесть, — широко улыбнулся Саймон, ловко меняя тему. — Хочешь, устроимся прямо на ковре перед камином? Хоть и лето, а вечер нынче прохладный.
Дженифер предостерегающе посмотрела на него.
— И не забывай о перемирии!
— Забудешь тут, — хмыкнул он. — Ты первая не дашь.
К его удивлению, она рассмеялась.
— Не дам. Можешь даже не надеяться.
Пятнадцать минут спустя они уже уютно устроились на ковре, опираясь на подушки и сервировав ужин на расстеленной салфетке. Середину комнаты освещал неяркий огонь камина, углы тонули в мягком полумраке. За окном по темно-синему бархату неба проносились легкие облака…
Саймон наполнил бокал Дженифер первоклассным мускатом.
— За лучшие времена!
— За это я выпью с особенным удовольствием. — Молодая женщина отставила пустую тарелку и удовлетворенно вздохнула. — Знаешь, мне уже гораздо лучше. Давай поболтаем о всяких пустяках.
Саймон едва не рассмеялся — все эти хитрости были шиты белыми нитками. Однако послушно принялся болтать о пустяках и, к своему изумлению, действительно разговорился. Давно уже он не чувствовал себя настолько непринужденно. Вот это открытие! Оказывается, с Дженифер хорошо не только предаваться любовным играм, с ней вообще хорошо. Она оказалась отличной собеседницей: когда надо, молчала, когда надо, задавала вопросы, всегда умные и всегда к месту. Сам того не замечая, актер раскрылся сильнее, чем привык в подобных беседах.
— А ты отлично умеешь слушать, — заметил он, впиваясь зубами в спелую грушу.
— За последний час я узнала о тебе больше, чем за все наше знакомство. — Дженифер пощипывала гроздочку винограда. — За исключением того времени, что мы провели в постели.
Саймон едва не поперхнулся.
— И что ты узнала обо мне в постели?
— Как бдительно ты умеешь охранять свои секреты, — пожала плечами молодая женщина. — И каким страстным становишься, когда позволяешь себе забыть про бдительность.
— А что, у меня был выбор? — услышал Саймон свой собственный голос и, тут же рассердившись, добавил: — Мне казалось, что мы заключили перемирие.
— Почему ты сбежал посреди ночи? — снова спросила Дженифер, и глаза ее сверкнули опасным огнем.
— По части настырности ты дашь фору всем тем репортерам, вместе взятым.
— Неправда! Просто… просто мне очень важно знать, — объяснила она. — Как ты не понимаешь? Сначала ты на миг приоткрываешься, даешь увидеть себя таким, каков ты на самом деле, — и тут же бежишь без оглядки. Почему, Саймон, почему?
Он весь подобрался и начал вставать с ковра.
— Пожалуй, пойду сварю кофе. Или хочешь еще вина?
— Ну вот опять!
— Дженифер, у тебя есть выбор, — отчеканил он, роняя каждое слово, как камень, — принимать меня таким, какой я есть… Или не принимать вовсе.
— Это не выбор! Это ультиматум. Ты сам прекрасно знаешь.
— Ничего большего предложить не могу.
— Спасибо. — Дженифер тоже поднялась. Глаза ее были темнее ночи. — Я не хочу кофе. И вина тоже не хочу. Пойду спать. До завтра, всего хорошего.
Но Саймон не дал ей уйти. Схватил за руку, притянул к себе и поцеловал — поцелуем, в котором желание смешивалось со злостью. А потом отпустил.
— Сладких снов. Завтра я отвезу тебя в участок.
— Нет. Я вызову такси.
— Не вызовешь.
— Ненавижу деспотичных мужчин!
— Просто я стараюсь быть гостеприимным хозяином, — ровно произнес он. — Доброй ночи, Дженифер.
Она вихрем пронеслась к выходу и скрылась за дверью. Саймон задумчиво глядел ей вслед. Интересно, станут ли они с Дженифер снова любовниками или не станут?.. С каждой проведенной рядом с ней минутой он привязывался к ней все сильнее и сильнее.
И зачем он вообще пригласил ее остановиться у него? В единственном убежище, где он, вынужденный постоянно находиться на публике, может остаться наедине с собой. Побыть самим собой.
Пожалуй, лучше репортерам завтра держаться от него подальше, иначе он всех поубивает на месте.
