— Возьми с собой Хантера.
Дани удивленно посмотрела на отца:
— Зачем?
— Не знаю. Это покажется странным, но мне будет спокойнее, если ты поедешь не одна.
Дани заколебалась.
— А я посижу с детьми, — продолжал Эймос. …Езжайте вдвоем.
Хантер вскочил на ноги и снял с крючка куртку.
— Ладно, он все-таки твой отец.
Дани побежала к грузовику, на ходу бросив ему через плечо:
— Я сама поведу.
Ну, спасибо, папа! Последнее, что ей сейчас было нужно, так это опасная близость Хантера в тесной кабине.
— Хочешь выкинуть меня из машины? — Хантер схватился за приборную доску, когда она резко, скрипя тормозами, свернула с автострады в Суитуотер.
— Она просила приехать как можно скорее!
— Она была одна?
— Не знаю.
Она резко затормозила перед кафе. На входной двери красовалось объявление, что заведение закрыто, однако Дани и Хантер бросились внутрь через незапертую дверь.
Дани резко остановилась, и Хантер чуть не налетел на нее.
Ками с аппетитом поглощала кусок пирога, рядом был Кафф, а на другом конце стола сидела какая-то незнакомая пожилая женщина.
— Камилла! — воскликнула Дани. — Ты сказала, что случилось что-то срочное и невероятное!
— Идите сюда! — Кафф встал и пододвинул к столу еще два стула. — Мы хотим вас кое с кем познакомить.
Дани в изнеможении упала на стул, Хантер встал позади нее.
Ками улыбнулась:
— Дани, позволь представить тебе Эстеллу Буллоп. Эстелла, это моя сестра Даниель.
Дани пожала протянутую ей тонкую руку.
— Приятно познакомиться, миссис Буллоп. — Она быстро посмотрела на сестру. — Буллоп?
Кафф улыбнулся.
— Миссис Буллоп и моя мама — две самые ревностные посетительницы швейного кружка при нашей церкви. Эстелла — мать Честера Буллопа.
Рука Хантера сжала ей плечо, однако Дани по-прежнему ничего не понимала.
— Но…
Колокольчик над входной дверью звякнул, и все обернулись.
— Я на одну минуту, прошу меня извинить, — сказала Эстелла Буллоп, вытирая салфеткой углы рта.
— Разумеется, — Кафф приподнялся с места в приступе старомодной галантности.
Честер Буллоп молча смотрел, как мать подходит к нему; казалось, на остальных он не обращает ни малейшего внимания.
Нагнувшись вперед, Дани прошептала:
— Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?
— Ш-ш-ш! — Ками предостерегающе замахала рукой. — Давай лучше послушаем.
Эстелла Буллоп строго смотрела на сына, возвышавшегося над ней. Честер нервно моргал и весь вспотел.
— Ты знаешь, зачем я здесь, Честер?
— Да, мама. — Он попытался ослабить тугой ворот рубашки большим пальцем руки.
— Ты знаешь, что мне сказали сегодня на моем швейном кружке?
— Нет, мама.
— Ты преследуешь семью Майклз? — старушка воинственно подбоченилась.
— Но…
— Да или нет, Честер?
— Да, мама. — Он опустил голову, продолжая переминаться с ноги на ногу.
Эстелла строго потрясла пальцем перед его носом:
— Неужели я так скверно тебя воспитала? Неужели ты не понимаешь, какой униженной я себя чувствую?
— Прости, мама.
— Извиняться тебе придется не передо мной! — Она указала рукой на стол, где сидели сестры.
Дани даже почувствовала жалость к Честеру.
Лицо у него стало пугающе багрового оттенка.
— Ну? — Эстелла стукнула кулаком по столу.
Честер с трудом сдвинулся с места и подошел к Дани, которая выпрямилась на стуле и попыталась вызвать на лице любезную улыбку.
— Миссис Майклз… — Он оглянулся на мать. — Я бы хотел извиниться за то, что сделал.
— Я принимаю ваши извинения. Вы понимаете, что я не намерена продавать свое дело?
— Да, мэм, уверяю вас, вполне понимаю.
Он быстро отошел, снова приближаясь к матери.
— Теперь ты можешь отвезти меня домой. Я только возьму свои вещи. — Эстелла подошла к Дани и Камилле. — Спасибо за пирог. Очень приятно было встретиться с вами, даже по такому неприятному поводу.
Они пожали тонкую руку пожилой дамы и проводили ее взглядом, пока она неторопливо шествовала к выходу. Честер следовал за ней, свесив голову, как побитый щенок. Когда двери за ними закрылись, Ками рассмеялась:
— Боже мой, ну и сцена!
— Если бы я не видела это собственными глазами, ни за что бы не поверила! — покачала головой Дани.
— Теперь ты рада, что я тебя позвала?
— Еще бы! И папа будет рад узнать, что Честер наконец перестанет донимать нас. — Плечо у нее горело, ведь на нем по-прежнему лежала рука Хантера.
— Так у нас будет сегодня торт или нет? — Ками вопросительно взглянула на Хантера.
— Эймос попросил свою знакомую испечь настоящий большой торт, какой полагается на день рождения. Почему бы нам не отправиться домой и не начать праздновать? Можно будет зажечь свечи.
Он убрал руку с плеча Дани, и она немедленно почувствовала себя несчастной.
— Да, поехали домой, пока папа совсем не разволновался. — Она поднялась со стула и быстро направилась к дверям, не дожидаясь Хантера и не оглядываясь на него. Он догнал ее, когда она уже отпирала дверцу машины.
— Хочешь отделаться от меня?
Его слова вонзились ей в сердце как острый кинжал.
— Извини, я задумалась. Эта сцена с Буллопом была такой забавной…
Они не проронили ни слова, пока ехали домой — на этот раз гораздо медленнее и спокойнее.
Хантер смотрел, как Дани спускается по лестнице. Свежая, как роза, после душа, с сияющей гладкой кожей…
За столом он сидел напротив нее. Дани уставилась в тарелку, почти не притрагиваясь к еде. Ками и шериф сидели рядышком, почти касаясь друг друга, их руки без конца переплетались, и они обменивались нежными улыбками, точно два подростка. Хантер чувствовал зависть.
Дрю выпил все свое молоко и, улыбаясь, спросил деда:
— А когда будет торт?
Эймос сверился со старинными карманными часами и объявил:
— Тельма будет здесь минут через десять!
Хантер отметил, что старик одет со старомодной изысканностью и осведомился:
— Вы сегодня такой нарядный, сэр. Какой-то особый случай?
