– Говорят, наша больница сегодня дежурит, снова врачам достанется работы, – поддержала её одна из женщин.
При виде входившего в палату Виктора Андреевича все замолчали. Сегодня было его дежурство. Он провёл обход и с приветливой улыбкой подошёл к кровати Таси.
– Как вы себя чувствуете? Мне передали по смене, что сегодня ночью у вас был приступ.
– Часа в два ночи появилась резкая боль в правом боку, потом стала усиливаться, невозможно было терпеть. После капельницы прошла. Виктор Андреевич, я сказала дежурившему ночью доктору, что после приступа у меня моча стала тёмного цвета, а она надо мной посмеялась. Я не истеричка какая-то, просто беспокоюсь, что всё это может отразиться на ребёнке.
– А вот тревожиться не нужно, снова давление повысилось, – снимая с руки манжетку тонометра, сказал доктор.
– Я уже говорила терапевту, что у меня, наверное, это «синдром белого халата», – усмехнувшись, ответила она.
– И как это давно у вас?
– В последнюю неделю что-то особенно часто.
– Кровь на анализы сегодня брали?
– Да, утром.
– Значит, буду разбираться, что это за новый синдром у вас появился, – весело улыбнувшись, ответил он и ушёл.
А Тасе опять принесли систему с раствором магнезии. Руку снова ломило как вчера, она лежала, закусив нижнюю губу от боли, глядя на медленно капающие капли, ожидая повторения ночного приступа. Но на этот раз пронесло, боль в правом боку не появилась. В двенадцать часов, когда Тася собралась идти в столовую на обед, в палату вошёл серьёзный, совсем неулыбчивый Виктор Андреевич и пригласил её в ординаторскую. Предложив ей сесть напротив своего стола, он открыл обменную карту и положил рядом листочки с анализами.
– Смотрите, как у вас меняется картина крови. Вот этот показатель в десять раз выше нормы, – он обвёл карандашом цифры на бумаге, – вот этот в тридцать, а вот этот в сто раз. Ваш вчерашний приступ, высокое давление и эти результаты анализов говорят о преэклампсии, причём тяжёлой степени.
– Но я же чувствую себя хорошо, – возразила Тася.
– В том-то и коварство данного заболевания. В вашем случае счёт идёт на часы. Промедление грозит развитием эклампсии, а это угроза, как вашей жизни, так и жизни ребёнка. Я уже договорился с операционной. Перед операцией вам необходимо подписать несколько документов.
– Виктор Андреевич! Но он же ещё не вырос, это же большой риск для него!
– Тася! О чём вы говорите? Так у ребёнка хотя бы есть шанс выжить, а если мы протянем ещё немного, шанса не будет ни у вас, ни у него!
Тасю начал бить озноб, словно в комнате температура резко понизилась до минус пятидесяти градусов. Она не могла унять дрожь, зубы стучали, ужас проникал в каждую клеточку тела. Ей снова предлагали выбор между жизнью и смертью, только отвели на это часы, возможно, даже не часы, а минуты.
Видя её состояние, доктор произнёс спокойным голосом:
– Успокойтесь, Тася. У вас есть ещё время, и пока это состояние не угрожает вашему малышу, только вам. Идите к медсестре, скажите, чтобы вас подготовили к экстренному кесареву сечению.
Она поднялась в свою палату.
– Девочки, меня будут экстренно оперировать, – глядя на соседок округлившимися от испуга глазами, произнесла дрожащим голосом.
– Что случилось? – спросила одна из них.
– Вчерашний приступ был не из-за магнезии, у меня развивается тяжёлая степень преэклампсии. Нужно кесарево.
Тася начала собираться. Озноб, начавшийся в ординаторской, не проходил. Она с трудом контролировала себя, чтобы уложить вещи в пакет.
Соседки молчали, смотрели на неё кто испуганно, кто сочувственно.
– Ты родным позвонила? – спросил одна из женщин.
– Нет. Сейчас позвоню.
Она набрала телефон матери и, собравшись, быстро произнесла в трубку:
– Мама, у меня села батарейка, Саша привезёт зарядное вечером, не звони, – и сразу отключила телефон, чтобы дрожащий голос не выдал её состояние.
Звонить мужу вначале не хотела, решила поберечь, сообщить, когда закончится операция. «А вдруг что-то пойдёт не так? И родные никто не будут знать, что я на операции, нет, кто-то один из них должен иметь информацию обо мне», – усомнившись, подумала она.
Оставив вещи в палате Тася пошла в приёмный покой. Ей хотелось во что бы то ни стало увидеть Сашу. Помня, что он на машине, стараясь не зарыдать, она позвонила мужу и попросила срочно приехать.
– Тася, у меня совещание, это может немного подождать?
– Нет, приезжай, это срочно.
Она стояла у окна приёмного покоя, сжимая в руке цепочку с крестиком и обручальное колечко. Рыдания клокотали в груди. Так страшно, как сейчас, Тасе никогда в жизни не было. Не выдержав, она заплакала, шмыгая носом и вытирая ладошкой слёзы. Громкий скрип тормозов привлёк внимание. Она прижалась к оконному стеклу, увидела, как Саша выскочил из машины и, не закрыв дверцу, побежал к крыльцу. Задавив рыдания, она поспешно вытерла лицо рукавом халата. Когда открылась дверь и зашёл Александр, по его бледному, осунувшемуся лицу она поняла, что он почувствовал: что-то случилось.
– Меня сейчас будут оперировать, – тихо произнесла она, не двигаясь с места.
Лицо Саши стало землистого цвета, глаза наполнились ужасом.
– Почему? – с трудом спросил он.
И тут Тася ощутила, что страх за мужа мгновенно отрезвил её и помог собрать свои чувства в кулак. Она понимала, что ему ещё добираться до дома и её истерика может привести к катастрофе.
– Так будет лучше для малыша. Успокойся! Всё будет хорошо. Родителям позвони и скажи, что у меня села батарейка, что я позвоню им вечером, когда ты привезёшь зарядное.
– Я останусь и подожду конца операции, – промолвил Саша и сел на кушетку.
Тася присела рядом. Подала ему цепочку и колечко, что держала в ладони.
– Это забери с собой. Ждать результата кесарева придётся долго. Там всё в порядке очереди, меня даже не начинали готовить к операции. Поезжай домой, мальчишки одни. Мне так будет спокойней.
– Ты сможешь мне позвонить, как только всё закончится?
– Конечно! Девчонки рассказывали, что сейчас такие операции проводят под спинномозговой анестезией. Но рано звонка не жди. Где-то ближе к вечеру.
– Как же мне дожить до этого времени! – произнёс он глухо, уткнувшись лицом в ладони.
– Мне пора, – сказала она, вставая с кушетки.
Саша резко поднялся следом и крепко прижал её к себе. Тася уткнулась ему в грудь, вдохнула родной запах и неудержимой лавиной прихлынули слёзы, она чувствовала, ещё чуть-чуть, и они вырвутся на свободу. Тася зажмурила глаза, сжалась, чтобы не закричать в голос, не забиться в истерике. Поспешно поцеловав мужа, она торопливо направилась к лифту, скрывая слёзы, которые уже не могла сдержать.
