— Я наберу тебе ванну, — решила Барбара. — Приведи себя в порядок, чтобы не предстать перед гостями чучелом.
Милли удивленно взглянула в зеркало:
— Я чучело?
— Почти. А завтра ты должна блистать, несмотря ни на что!
Но девушка покачала головой:
— Я не собираюсь затмевать родную сестру. Это ведь лучший день в ее жизни.
— Не знаю, не знаю, — вздохнула Барбара. — Я ведь рассказывала тебе о своем браке. Ничего хорошего не выходит, когда людей не связывает настоящая любовь. Раньше я этого не понимала.
— Надеюсь, Анабель любит его, — отозвалась Милли. — А он… Он полюбит ее! Анабель невозможно не любить!
…Она твердила себе это, пока такси везло ее к дому отца.
— Вот это особняк! — присвистнул таксист. — Вы уверены, что вам сюда, мисс?
— Абсолютно, — равнодушно отозвалась Милли. — Я здесь родилась и выросла.
Он с недоверием взглянул на девушку в простеньких шортах и топике. Красотка, конечно, но так и не скажешь, что настоящая богачка! Но когда она бросила ему сотню и не взяла сдачи, он поверил, что эта девчонка и впрямь проматывает деньги предков.
А Милли уже увидела отца, спешившего ей навстречу. Он нежно сжал ее лицо теплыми ладонями:
— Доченька, радость моя! Главное украшение этого вечера…
— Не главное, — попыталась возразить она, пытаясь найти сестру взглядом.
Но Анабель нигде не было видно, хотя все приготовления к свадьбе явно были закончены. Столы были накрыты, кругом красовались гирлянды лампочек и китайских фонариков, букеты, шары и прочая праздничная мелочь, поднимающая настроение. И там, и тут сновали озабоченные официанты.
Отец увлек ее к дому:
— Пойдем, пойдем! Тебя уже дожидается лучший стилист, какого я только смог найти.
— В самом деле? — вяло обрадовалась Милли. — Это мне как нельзя кстати. А где мама?
— Тоже последние приготовления… Они где-то с Анабель.
«Так всегда и было, — припомнила Милли. — Мы с отцом, мама с сестрой. Мы всегда с ней соперничали за чью-то любовь… Нет! Никакого соперничества больше! Она — лучшая. Она победила…»
В руки щупленькому стилисту она отдалась безбоязненно, но не испытала никакого удовольствия, хотя раньше всегда наслаждалась прикосновениями умелых рук. Хотя и знала, что в основном стилисты — геи. Одновременно с ним над ней колдовали и другие мастера, делая маникюр и педикюр, что тоже обычно было приятно. Но сейчас, кажется, ничто не могло взволновать ее. Точно вся чувствительность ее отзывчивого тела разом притупилась после того мучительного сна. Она проснулась совершенно другим человеком.
— Готово! — с гордостью провозгласил стилист и повернул Милли к зеркалу.
Она спокойно осмотрела свое посвежевшее и похорошевшее лицо. И волосы необычно уложены… Да, над ней постарались на славу, кажется, теперь она ничуть не напоминает чучело. Майкл даже сможет узнать ее… Милли дала себе слово, что заставит свой взгляд заблестеть радостью, когда будет нужно. Майкл не должен догадаться о том, как ей тошно.
— Чудесно! — похвалила она мастеров. — Вы поработали на славу!
Маленький стилист подобрался к ее уху:
— Но почему в ваших глазах столько грусти в такой день? Он ведь бывает только раз в жизни! По крайней мере, так должно быть…
Милли хотела было ответить, что он ошибся, это не ее свадьба, но тут распахнулись двери и возникли Анабель с матерью. Они держали в руках самое прекрасное свадебное платье, какое Милли только могла представить. Оно все струилось шелком и переливалось серебром, поблескивало россыпью бриллиантов…
— Анабель! — вырвалось у Милли. — Почему ты еще не надела эту роскошь?!
Рассмеявшись, сестра взглянула на мать, и та тоже чему-то загадочно улыбнулась.
— Я уже одета, — возразила Анабель. — А это твое платье, Милли!
— Мое? — ей показалось, что она ослышалась.
— Конечно же, твое! И свадьба тоже твоя! Это ваша свадьба с Майклом Кэррингом! Мы решили устроить тебе сюрприз! Как тебе? — Анабель так и захлебывалась радостью.
Милли жалобно пролепетала:
— Я ничего не понимаю…
И вдруг услышала голос, от которого у нее по коже пробежали мурашки. Голос Майкла, вошедшего через боковую дверь:
— Надеюсь, ты не откажешь мне, Милли? Я ведь все равно рано или поздно женюсь на тебе! Потому что ты — единственная женщина, способная вывести меня из творческого кризиса. Шучу! — торопливо добавил он и церемонно опустился на одно колено. — Потому что я люблю тебя, милая.
У Милли бешено заколотилось сердце и подкосились ноги. Как была — в шортах, она упала на колени рядом с Майклом. И схватилась за его плечи:
— Неужели это ты? Неужели это все не сон? Я не могу поверить!
— Кажется, дети просят благословения? — весело спросил отец, возникнув за спиной матери. — Не могу отказать им!
Анабель фыркнула:
— Поздновато, папа! Обычно это делается до свадьбы.
— Так ведь она еще и не началась! — Он взглянул на часы. — Милли, радость моя, у тебя четверть часа на то, чтобы переодеться. Скоро прибудет святой отец.
Она подскочила как ошпаренная:
— Четверть часа?! Вы шутите? Да что ж это такое! Почему никто не предупредил, что у меня сегодня свадьба?!
