И он откликнулся уже радостно:
— Правда. Ты волшебница!
«Только себе я что-то не могу наколдовать ничего хорошего». — Ей вдруг расхотелось веселиться. Но, приличия ради, она еще немного поболтала с Барбарой о ее замечательном сыне. Потом поднялась к себе в комнату и приняла таблетку снотворного, чего обычно не делала. Ей хотелось скрыться в самой пучине сна от каких бы то ни было видений.
Но из самой глубинной тьмы внезапно проступили знакомые черты.
— Майкл, — простонала она. — Иди ко мне, Майкл.
Однако он только смотрел на нее и молчал. В его взгляде Милли чудилась укоризна. И ее жег этот взгляд, он заставлял ее крутиться на постели, пытаясь спрятаться от стыда за себя.
— Ты не Майкл! — догадалась она. — Ты всего лишь портрет, который я сама же и написала.
Но его губы вдруг шевельнулись.
— Зачем ты сделала это, Милли? — слышалось ей. — Разве ты не знаешь, что предавать любовь мерзко, пошло? Ты искала счастья, но ничем не хотела поступиться ради него. Тебе нужно было всего лишь усмирить свою плоть. Разве это такое уж невыносимое испытание?
— Прости меня, Майкл. — Она чувствовала, как ее веки увлажняются, но не могла вытереть слез, потому что руки отказывались ей служить, точно были пригвождены. За преступление, которое она совершила против любви.
Майкл качнул головой:
— Какой смысл в прощении, если нет веры? Я больше не верю тебе, Милли. И никогда не поверю. Ты ненадежный человек.
— Но ведь ты простил меня за художника.
— Тогда я разделил с тобой вину. Я сам спровоцировал твою измену, и мне хватило ума это понять. Но я не подталкивал тебя к Дэвиду. Ничего подобного!
— Да ведь ты же не знаешь про Дэвида! — закричала Милли и проснулась.
Все тело ее было мокрым, будто она металась в лихорадке, а постель совершенно смятой. Перевернувшись на живот, она уткнулась лицом в подушку и зарыдала так, слово только что получила весть о смерти Майкла. Отчасти так оно и было.
— Милли! — Барбара постучала в дверь. — Что с тобой, девочка? Ты плачешь? Мне можно войти?
Но Милли не могла вымолвить ни слова. Ее горло было сведено спазмом, и ей казалось, что она вот-вот задохнется. Распахнув дверь, Барбара быстро подошла к постели и рывком перевернула Милли на спину, потом приподняла ее и чуть встряхнула.
— Очнись! Перестань же, Милли! Он ведь жив-здоров, с ним ничего не случилось. И я ни за что не поверю, что он способен отказаться от любви такой девушки, как ты… Ну же! Прекрати плакать. Умойся и позвони ему.
— Нет! — закричала Милли и вырвалась из рук Барбары.
Вскочив с постели, она отбежала к окну и стиснула кулачки.
— Оставьте меня, Барбара, умоляю вас! Вы чудесная женщина, я вас очень люблю, но вы ничем не можете мне помочь. Так лучше и не мучьте. Я сейчас успокоюсь. Только никогда… никогда больше не заговаривайте со мной о Майкле.
Сдвинув брови, Барбара не спеша поправила полосы:
— Как хочешь. Если ты уверена, что справишься с этим в одиночку, то — пожалуйста. Будем уповать на время. Вообще-то сегодня у меня выходной, так что, если передумаешь, я к твоим услугам.
И она вышла, оставив заплаканную Милли. Слегка удивившись тому, что Барбара сдалась так быстро, она еще немного постояла у окна. Потом снова рухнула на постель, которую даже не удосужилась поправить. Но сон не шел к ней. И не было ни мыслей, ни желаний. Впервые Милли не хотелось даже любви. Ею овладело безразличие ко всему на свете.
Когда она не спустилась ни к обеду, ни к ужину, Барбара сердито захлопнула книгу, которую читала. И, перевернув ее, посмотрела в глаза автору:
— Что же вы сделали с этой девушкой, мистер Кэрринг? Или лучше спросить: что она с вами сделала? Хотела бы я разобраться в этой истории.
И, отложив книгу, она пересела к компьютеру.
Спустя несколько дней вечером Барбара громко постучала в дверь Милли, которая уже начала спускаться к столу, но еще не в состоянии была поддерживать разговор.
— Милли, открой! А, у тебя открыто. Можно войти? Тебе письмо, Милли! Принесли с вечерней почтой.
За дверью послышались быстрые шаги и полуодетая, босая Милли распахнула дверь:
— Мне? Но ведь никто не знает, где я. А, это, наверное, от Дэвида!
— Нет, это не от Дэвида, — многозначительно произнесла Барбара.
Милли взглянула на нее с подозрением:
— Вы говорите так, будто знаете больше, чем я.
— Открой конверт, Милли!
— Ну, если вы настаиваете, — пробормотала девушка и неуверенно надорвала конверт.
Внутри оказалось…
— Приглашение на свадьбу?! — Милли едва не выронила его из рук.
— Что? — вскрикнула Барбара и выхватила открытку из ее рук.
Быстро пробежав текст, она с трудом вымолвила:
— Это… это от Майкла Кэрринга. Он приглашает тебя на свадьбу. Она состоится уже завтра. В доме твоего отца, насколько я понимаю…
Милли медленно осела на пол, скрестив голые ноги:
— Он все-таки женится на Анабель… Они… Ну да, я ведь знала… Господи, я ведь все знала! На что я, интересно, надеялась?! Как я могла вообще вляпаться в эту…
— Любовь? — подсказала Барбара. — Не могу поверить, что он так поступил с тобой.
Медленно подняв голову, Милли с изумлением спросила:
— Но как он узнал, что я здесь? Он что — ясновидящий?
— Никакой он не ясновидящий, — проворчала Барбара. — Это я написала ему.
— Вы?!
— Я послала письмо по адресу электронной почты, указанному на книге. Я надеялась, что он примчится за тобой уже на следующий день! И уж во всяком случае я никак не ожидала этого!
И она в сердцах отшвырнула приглашение на свадьбу. Милли проводила его безразличным взглядом.
— Ты не поедешь! — резко произнесла Барбара.
Девушка повернулась к ней:
— Почему не поеду? Моя любимая сестра выходит замуж… Если бы вы знали, какая у меня замечательная сестра! Она в тысячу… нет! В миллион раз лучше меня! И Майкл это понял. Она никогда не предаст его.
«Значит, Милли все-таки наставила ему рога!» — догадалась Барбара, и это почему-то ее порадовало. По крайней мере, этот хлыщ на обложке книги тоже помучился!
— И ведь это совершенно не имело смысла, — точно подтверждая ее догадку, задумчиво произнесла Милли.
Поднявшись, она рассеяно принялась собирать вещи. Барбара следила за ней с тревогой.
— Ты вернешься после торжества?
— Не знаю. Может, немного погощу у родителей. И надо что-то уже решать со своей жизнью. Сколько можно просто болтаться? Так ведь и теряют самое драгоценное.
