– Ну, Сашка, держись! – громко прошептала Таня. Все отшатнулись и прищурились.
Из чайничка длинными тяжелыми струйками вытянулся какой-то желтоватый едкий дымок. Из-под крышки на миг высунулось маленькое грациозное пламя. Запах становился все сильнее, все сморщили носы. А дым быстро разрастался и густел, упираясь в потолок и заворачиваясь медленными клубами.
– Фу, ну и вонь!.. – произнес Боря.
– Да ты что, молчи, дурак! – оборвала его Таня. – Смотрите! Смотрите!
Клубы тяжело ворочались внутри странного извивающегося столба, нагнувшегося над столом. «Нет!» – крикнуло что-то в Фурмане, и он, не помня себя, но ощущая затылком погоню, выпрыгнул из беседки и куда-то побежал…
Очнулся он лежащим в огороде за самой дальней грядкой, у забора, головой к беседке. Тут же, пригибая головы и растерянно улыбаясь, были все остальные.
– Ты чего, совсем ошалел, что ли?! – сердито спросила Таня.
– Ну ты, Сашка, даешь!.. – покачал головой Вова.
– Чего ты так припустил-то? – поинтересовался Боря.
Все они лежали на земле рядком, как в окопе…
– Ты там правда увидел, что ли, кого-нибудь? Ну-ка, признавайся!
Фурман нервно пожал плечами. Говорить он пока не мог.
По просьбе Тани Вовка выглянул и сообщил, что там вроде бы никого не видно и дыма тоже. Все облегченно зашевелились и, рассматривая друг друга, стали смеяться над тем, как они быстро здесь все очутились, заразившись фурмановским страхом. Загадать желание Фурман, естественно, не успел, что послужило поводом для новых насмешек.
Впоследствии Боря убеждал его, что в чайнике находились куски засвеченной фотопленки – поэтому было так много дыма и такой запах. Фурман не возражал, но все это были «остатки», которые не могли объяснить того, что происходило. Что он, в конце концов, дыма, что ли, никогда не видел?
4
Вова сказал, что ему стало стыдно перед джинном за то, что он так обращается с его подарками, что он, конечно, совершенно напрасно зазнался и что он поэтому вчера попросил у джинна еще один подсвечник, такой же как был, без всяких драгоценностей. Что джинн и сделал. Фурман насмешливо предположил, что Вове пришлось лезть за своим «подарком» в туалет.
– Ты что, думаешь, я совсем «того»? Чтобы тебя попугать, полезу в говно?.. Ты что, правда так считаешь? Я на тебя тогда обижусь просто, и все.
Помирила их Таня. Недоверчиво рассмотрев подсвечник, Фурман убедился, что он немного отличается от первого: помят в других местах и блюдечко другой формы. У Фурмана тут же возник каверзный вопрос: а почему джинн подарил Вовке такую потрепанную вещь? Что он, не мог найти поновее чего-нибудь?
– По-твоему, он их из ювелирного магазина таскает, что ли? – ответил Вовка. – Эта вещь если и украдена где-нибудь, то из дворца персидского шаха, или принесена из Аравийской пустыни, из далекого прошлого… Видишь, на ней еще песок остался… Можно при случае спросить у джинна. Кстати, ты сам-то успел какое-нибудь желание загадать?
– Да Сашка так перепугался, что все на свете позабыл! У него, небось, только одно желание было: поскорее в землю закопаться в огороде… – посмеивалась Таня. – Ну, ничего, придется еще разок попробовать!
– Нет уж, спасибо, хватит! – сказал поумневший Фурман. – Не нужны мне ваши золотые подсвечники!..
Да-а, Сашка-то оказался крепким орешком… Но к концу лета, когда джинн совсем уже было собрался навсегда улететь на свою родину, в пустынную жаркую Аравию, Фурмана все же уломали. Как-то так получилось, что он хочет именно саблю, как у Вовки.
Боря к тому времени уже уехал, а джинн, покинув чайник, временно поселился во дворе, под заброшенной туалетной будкой, и по ночам сильно мерз там. Вообще, наши холодные края ему не годились.
Фурмана заставили произнести какие-то слова поблизости от старого туалета и попросить об исполнении своего тайного желания. А его робкие попытки пожелать чего-нибудь другого были сразу пресечены: мол, нет уж, поздно, дорогуша…
Получение сабли почему-то долго откладывалось – видимо, джинн выбирал в прошлом, какая получше. Даже Тане это надоело, и она стала выражать сомнения, не улетел ли уже наш друг совсем к чертовой матери в теплые края, плюнув на все ваши дурацкие желания…
Наконец торжественный момент все-таки наступил. Джинн не обманул, хотя у него были свои дела. Но поскольку это желание было самым последним, он на прощание, «на добрую память», так сказать, решил его обязательно исполнить.
Вовка вел последние переговоры с джинном на пустовавшем втором этаже, время от времени высовываясь с террасы и проверяя, что делают томящиеся внизу Таня и Фурман. «Осталась одна минута!» – глухо донесся Вовин голос. Фурман почувствовал приятное волнение, как перед днем рождения. Вдруг сверху из-за перил что-то вылетело и грохнулось на камни рядом с ними.
– Вовка! Ты чего, совсем охренел?! – задрала голову Таня. – Чуть не убил тут нас с Сашкой!
Вова, улыбаясь, смотрел на них сверху.
Упавший предмет был довольно странным. Во-первых, если уж на то пошло, это была вовсе не сабля, а скорее что-то вроде шпаги. Во-вторых, она была очень уж грубой: на тяжелый четырехгранный стержень, кое-где покрытый слоем ржавчины, было насажено нечто, напоминающее крышку от консервной банки – по краям даже сохранились следы от открывалки. Располагавшаяся за этим жалким кружком рукоять была плотно и даже не без «художества» обмотана толстым слоем синей изоляционной ленты.
– Ну что, Сашка, доволен, наконец? Получил, что хотел? – спросила Таня.
В общем, Фурману было понятно, что эту «саблю» смастерил Вова из подручных материалов. Даже если джинн очень спешил, он мог бы найти что-нибудь получше… На это Таня сказала, что, мол, какая разница – сабля как сабля, или шпага как шпага, – даже если и Вовка, что с того? Надо ему за это спасибо сказать, а не ворчать. Что ж, тебе какой-то захудалый джинн дороже брата, что ли?..
Фурман Вову поблагодарил. А Таня ему потом рассказала по секрету про подсвечники, что их на самом деле было два, очень похожих; нашли они их как-то в чулане, там же, где и чайник, и дурак Вовка по-настоящему один из них бросил в туалет, чтобы Фурман поверил в могущество джинна. Таня его отговаривала, да и подсвечник ей было жалко, хотя он, конечно, никакой не золотой, а медный, но все равно старинный и красивый. Кстати, чайник – тот, может, и взаправду из серебра, кто ж его знает… А был джинн или не был, тоже не разберешь – может, он и был, да только совсем не так, как они думали. И вообще-то, по ее личному мнению, с джиннами лучше не связываться, так что, если он и улетел отсюда наконец, так и слава богу.
Прощай, победитель
1
Старая 182-я школа стояла в проходных дворах между Каляевской и Косым переулком. Боря утверждал, что дворами до школы можно дойти ровно за семь минут – быстрым Бориным шагом, конечно. Но водить Фурмана ему так и не доверили.
