— Но это еще ничего не доказывает, — живо возразил Алан.
— Да. Вы правы. Дневник сам по себе еще ничего не доказывает, — признала Дороти. — Но я также нашла мамино письмо, которое она отправила ему по его спрингфилдскому адресу… и которое было ей возвращено. В письме она сообщает, что ждет от него ребенка!
— И все же здесь какая-то ошибка, — упрямо повторил он.
Дороти не смогла сдержать печальной улыбки. Почему ему так трудно поверить в то, что, как она чувствовала сердцем, являлось истинной правдой?
— Я спросила Эндрю, помнит ли он Джоан Ардли, мою мать… Он сказал, что да. Но мне следовало подождать…
— Подождать чего? — спросил Алан сердито.
— Пока я не смогу поговорить с ним наедине, — ответила Дороти. — Когда вам как гром среди ясного неба заявляют, что перед вами ваша дочь… сами понимаете, на дружеской вечеринке как-то не ждешь подобного сюрприза. Но когда я заметила, что вы направляетесь к нам с видом вышибалы, готового выставить меня за дверь, я запаниковала… — торопливо продолжала Дороти, боясь, что он перебьет ее. — Я не знала, получу ли еще шанс поговорить с отцом, ну я и выпалила ему все сразу, — закончила она с глубоким сожалением в голосе.
— Теперь понятно, почему он был так шокирован, — заметил Алан.
— Мне очень жаль, — сказала Дороти. — Я знаю, что поступила эгоистично.
— Вот, значит, почему вы приехали в Орегон, — сказал Алан, — чтобы встретиться с вашим предполагаемым отцом?
— Да…
— Но к чему понадобилось делать из этого тайну? Не проще ли было рассказать все сразу нам… мне?
Дороти сдержала готовые политься с языка объяснения. Разве он поймет? Алан рос в полноценной семье, его растили и воспитывали отец и мать в атмосфере любви и взаимной поддержки. Как объяснить ему, что она с самого раннего детства, сколько помнит себя, мечтала не об игрушках, нарядах и забавах, а об отце? Мама отказывалась говорить с ней о нем, запрещала ей расспрашивать. И внезапно открыв, что у мифического отца есть имя, прочитав в дневнике матери об их встрече и любви, Дороти почувствовала себя настоящей героиней волшебной сказки!
Сначала она боялась наводить справки, опасаясь, что все окажется вздором, игрой воображения. Но разве могла она теперь отказаться от возможности разыскать давно потерянного отца? Дороти обзвонила несколько справочных, и тот факт, что человек по имени Эндрю Гибсон до сих пор проживает по адресу, указанному в письме мамы, быстро подтвердился.
С этого мгновения пути назад для нее уже не было. Дороти хотя и постоянно напоминала себе, что Эндрю не ответил на письмо и не захотел встретиться с мамой, все же не в силах была совсем оставить надежду и молилась каждую ночь, чтобы отец принял ее с любовью — молилась так, как никогда в жизни.
— Я не уверена, что смогу объяснить… — Она беспомощно замолчала.
— А вы попробуйте, — сказал Алан поощрительно.
Дороти глубоко вздохнула и подняла на него взгляд. В его синих глазах она прочла сочувствие и еще нечто, трудно определимое.
— Это так трудно. Я даже не…
— Извините, мистер Латимер…
Алан недовольно поморщился и повернулся к незаметно подошедшей медсестре.
— Как состояние мистера Гибсона?
— С ним все в порядке, — с улыбкой уверила она его. — Но врач советует ему остаться на ночь — на всякий случай.
— Это был сердечный приступ? — спросила Дороти.
— Нет, — ответила сестра. — Скорее нервный шок. Он хочет вас видеть.
Дороти широко раскрыла глаза, и ее сердце забилось гулко и часто.
— Меня? — робко произнесла она с пробудившейся в душе надеждой. Но сестра смотрела на Алана.
— Простите… но мистер Гибсон особенно подчеркнул, что желает поговорить с мистером Латимером наедине.
11
Дороти вздрогнула, словно от удара. А у Алана сжалось сердце, когда он увидел в ее ореховых глазах выражение подстреленной птицы. Он внезапно осознал, как много значила для нее встреча с отцом, и почему она держала это в тайне. Скрестив на груди руки, Дороти отвернулась, вся ее поза выражала боль и глубокое уныние.
— Я приду через минуту, — сказал Алан сестре, которая, коротко кивнув, отошла.
— Дороти, — неуверенно проговорил он, борясь с желанием прижать ее к своей груди и утешить, как утешают маленьких детей.
— Все в порядке, — произнесла она безжизненным голосом. — Вам лучше поторопиться к от… к Эндрю, — поправилась она поспешно, и услышала, как Алан вздохнул.
— Я недолго, — пообещал он.
Затаив дыхание, Дороти дождалась, пока удалятся его шаги, и тихо застонала. Крепко закусив губу, она подавила готовые вырваться из груди рыдания и проглотила сжимавший горло комок, зная, что стоит ей только заплакать снова, как остановиться будет уже невозможно.
Итак, отец во второй раз отверг ее! Сколько ни готовила она себя к такому исходу событий, теперь, когда это произошло, боль, которую она ощутила в сердце, была намного мучительнее, чем можно было представить. Дороти пришло в голову, что в ее силах было избавить себя от этой боли, если бы она не стала ворошить прошлое. Ведь она могла сдержать любопытство и не заглядывать в материнский дневник, или оставить прочитанное без последствий и продолжать жить, как жила до сих пор.
Но все же она твердо знала, что если бы можно было повернуть время вспять, она повторила бы все снова. Она не жалела о сделанном. Дороти нашла отца, встреча с которым была заветной мечтой ее детства.
Дороти смахнула случайную слезинку и села на ближайший стул. Ее мысли обратились к Алану, и сердце забилось чаще, стоило вспомнить, как хорошо и уютно было ей в его объятиях. По телу разлилось приятное тепло, и на какое-то время девушка воспрянула духом. Вряд ли Алан поверил в то, что она дочь Эндрю, но тем не менее он не стал ругать ее или высмеивать, а внимательно выслушал. Растроганный ее состоянием, он предложил свое участие, подставил дружеское плечо, хотя и усомнился в ее правоте.
Его доброта и великодушие глубоко тронули Дороти, и у нее появилось новое основание, чтобы любить этого человека. И еще ее приводило в восхищение то, как заботлив Алан по отношению к людям, за которых считает себя ответственным. Из него вышел бы превосходный отец — любящий, твердый, такой, о котором она сама когда-то мечтала.
Такого человека, как Алан, ей еще не доводилось встречать. Дороти знала, что вернувшись в Арканзас, она оставит здесь частицу себя — свое сердце.
Но продолжая находиться здесь, она только сделает себя уязвимой для новых разочарований. Теперь, когда Алан узнал об ее родстве с Эндрю, он, конечно, будет испытывать неловкость, общаясь с ней.
Если бы можно было не встречаться больше с Аланом и его родителями! Но нет, она привыкла прямо смотреть в лицо жизни, и не стоит менять привычки. Завтра состоятся скачки. Дороти пообещала сопровождать Алана и его родителей в Олбани, чтобы проследить за Алмазом. Как только они вернутся на ранчо, она сразу начнет готовиться к отъезду.
