— Ты многого еще не знаешь обо мне, — сказал он.
— По-видимому, ты прав, — согласилась Фелисити.
Но я постараюсь лучше узнать тебя, добавила она про себя.
8
Остановившись на пороге, Себастиан постучался, несмотря на то что дверь в спальню Фелисити была распахнута настежь.
— По-моему, Джулию пора кормить, — промолвил он, когда Фелисити подняла на него глаза.
По настоянию Себастиана она прилегла, чтобы отдохнуть немного. И только коснувшись головой подушки, Фелисити поняла, что действительно смертельно устала. Первый день, проведенный после родов дома, отнял у нее очень много сил. Она сразу же погрузилась в полудрему, из которой ее вывело появление Себастиана.
Взглянув на часы, Фелисити поняла, что ее отдых длился всего лишь двадцать минут. Сев на кровати, она пригладила растрепавшиеся волосы. Ее терзали угрызения совести оттого, что она вела себя как эгоистка, оставив ребенка на попечение Себастиана.
— Я сам покормил бы Джулию, если бы мог, — извиняющимся тоном промолвил Себастиан. Ему было жаль будить Фелисити.
Фелисити улыбнулась, заметив, что он старательно избегает смотреть на нее. Она кормила ребенка грудью, и Себастиан, конечно, не хотел смущать ее своим присутствием.
Если бы он знал о тех чувствах, которые я испытываю к нему, подумала Фелисити, то, пожалуй, испугался бы. Во всяком случае, он не стал бы ночевать со мной под одной крышей.
— Хорошо, я сейчас приду.
— Не беспокойся, я принесу Джулию сюда, — поспешно сказал Себастиан и исчез в коридоре.
Через несколько минут он вернулся с младенцем на руках.
— Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, — с улыбкой промолвил Себастиан.
Фелисити засмеялась и расстегнула блузку.
— Значит, по-твоему, я похожа на гору?
Себастиан осторожно передал ей Джулию.
— Это всего лишь поговорка, — сказал он. — На самом деле ты потрясающе красива.
— Неужели?
Себастиан покраснел.
— Я всегда говорю то, что думаю, и не надо переспрашивать меня, — проворчал он и отошел от кровати. — Правда, порой я несдержан и говорю лишнее.
Фелисити посмотрела ему в глаза. Порой их выражение было красноречивее слов.
— Ты несправедлив к себе, — мягко сказала она. — Тебя нельзя назвать болтливым. Пожалуй, ты, напротив, слишком молчалив и скрытен.
Себастиан сделал еще один шаг по направлению к двери и остановился. Фелисити тем временем распахнула блузку и дала грудь младенцу.
— Большое спасибо за помощь, — сказала она.
Себастиану очень хотелось полюбоваться трогательной сценой кормления, но он усилием воли отвел глаза в сторону.
— Не стоит благодарности, — пробормотал он.
Фелисити заметила румянец, выступивший на его щеках.
— Тебя смущает то, что я у тебя на глазах кормлю ребенка грудью? — удивленно спросила Фелисити. Прежде она полагала, что ничто на свете не способно вогнать в краску Себастиана. — Но ведь ты присутствовал при родах!
— Если ты помнишь, — сказал он, глядя куда-то поверх головы Фелисити, — я стоял у изголовья кровати и поддерживал тебя за плечи.
— И ты не пытался подсматривать, хотя бы из любопытства?
Себастиан вызывал у Фелисити искреннее восхищение. Трудно было себе представить более порядочного и честного человека.
— Нет, — смущенно ответил он. — Зачем? Я знал, что тебе это будет неприятно. Я не хотел, чтобы ты испытывала неловкость.
— Ты удивительный человек, Себастиан Филберт! — воскликнула она.
— Я это знаю, — промолвил он, избегая смотреть на Фелисити и, повернувшись, поспешно вышел из комнаты.
Себастиан был жаворонком, он всегда рано вставал и чувствовал себя по утрам бодрым, заряженным энергией. Проснувшись в квартире Фелисити, он удивился тому, что Джулия не беспокоила его ночью. По собственному опыту он знал, что младенцы не дают спать по ночам, постоянно будят родителей, возвещая громким криком о своих нуждах. Себастиан решил сам вставать к девочке, как только та заплачет, но проспал всю ночь как убитый, ни разу не проснувшись.
Он был недоволен собой. Хмуря брови и ругая себя на чем свет стоит, Себастиан отправился в кухню, чтобы приготовить завтрак для себя и Фелисити. Однако, к его удивлению, Фелисити уже суетилась у плиты.
— Почему ты встала? — сердито спросил он. — Тебе нужно лежать.
От неожиданности Фелисити едва не выронила кусок масла, который держала в руках.
— Я захотела есть и пришла сюда, чтобы приготовить завтрак, — сказала она, обернувшись.
Себастиан увидел, что она жарит омлет. Завтрак был явно рассчитан на двух человек. Себастиан не мог допустить, чтобы Фелисити, еще не совсем оправившаяся от родов, готовила для него еду.
— Я остался здесь не для того, чтобы осложнять тебе жизнь и заставлять кормить меня завтраком! — заявил он.
Сколько слов вместо простого «спасибо», подумала Фелисити.
— Я знаю, Себастиан, ты остался, чтобы помочь мне, и я искренне благодарна тебе за это.
Фелисити разложила омлет по тарелкам и поставила сковороду в раковину.
— Да, но я так ничем и не помог тебе. Я проспал всю ночь как сурок, а утром, когда ты захотела есть, не накормил тебя. Что же мне делать? — Себастиан сокрушенно покачал головой.
— Что тебе делать? — переспросила Фелисити. — Сесть за стол и позавтракать, прежде чем ты отправишься на работу.
Себастиан привык завтракать купленными по дороге в офис сандвичами.
— Я перекушу по пути в центр.
Ну да, съешь на ходу какой-нибудь сандвич с жирным соусом и плохо прожаренным гамбургером и запьешь его безвкусным тепловатым кофе, подумала Фелисити. От такой пищи у тебя рано или поздно разовьется гастрит, а то и язва желудка.
Взяв два куска белого хлеба, она поместила их в тостер.
— Ты всегда так завтракаешь? — спросила она.
— Почти всегда, — ответил он, пожимая плечами.
Себастиан никогда не обращал внимания на то, что он ест. Он не был гурманом.
— В таком случае, можешь приезжать ко мне на завтрак, ланч и обед. Я должна следить за здоровьем дяди моей маленькой Джулии, — заявила Фелисити. — А теперь садись за стол. И не возражай больше, пожалуйста.
Намазав подрумяненный в тостере ломтик хлеба сливочным маслом, она положила его на тарелку рядом с омлетом и поставила ее на стол перед Себастианом, а потом подала ему вилку и салфетку.
— Приятного аппетита.
— Спасибо, мэм, — сказал Себастиан, послушно усаживаясь за стол.
