В холле он сообщил своей спутнице, что — конспирация так конспирация! — они поедут не на вчерашней спортивной машине, она слишком заметна, а на ее «мини-купере». Рикардо уже пригнал ее из усадьбы и оставил неподалеку от дома. Аманде подобные предосторожности очень понравились — намеченное на сегодня приключение обещало быть более увлекательным, чем она рассчитывала.
Но когда они подошли к входной двери, Альваро поспешно схватил девушку за руку, останавливая, и чуть отодвинул занавеску на окне, выходящем на улицу. У ажурной чугунной калитки торчали трое типов репортерского вида. В одном из них Аманда и Альваро узнали парня, свалившегося к их ногам с дерева в поместье мадемуазель Жанетт. Во всем их облике читалась твердая решимость ждать здесь хоть до скончания века.
— Вот ведь настоящие ищейки! — с чувством прошептала девушка. — Профессиональный нюх!
— Увы, — согласился Альваро. — Боюсь, это означает, что от намеченной вылазки придется отказаться.
— Отказаться, сеньор? Но вы уже столько сил затратили на подготовку! — Не веря своим ушам, молодые люди обернулись и увидели стоящего за их спиной Пабло. — Положитесь на меня, — сказал он, вручая своему хозяину огромный горшок с геранью, который держал в руках.
— Что вы собираетесь делать, сеньор Пабло? — в полном недоумении прошептала Аманда.
— Сейчас увидите. Мы, испанцы, не пасуем перед трудностями, — заявил камердинер с непомерной гордостью и, приосанившись, взялся за ручку двери.
Потрясенным молодым людям ничего не оставалось, как следить за тем, что будет дальше.
А Пабло тем временем открыл дверь и прошествовал по дорожке к калитке с таким высокомерным и надменным видом, с каким предстают на парадных портретах испанские короли. Куда только девалась его суетность? Он словно бы стал выше ростом и значительнее.
Репортеры перед калиткой сначала сделали стойку, как легавые, почуявшие дичь, а потом растерянно заморгали, едва Пабло открыл рот. Не удостаивая их взглядом, он велел им убираться прочь и впредь не раздражать его, маяча перед окнами. Он, мол, поселился в этом уединенном особняке не для того, чтобы все, кому не лень, пялились на него. Затем, полуобернувшись к двери, произнес недовольным тоном:
— А что касается вас, то заберите эту герань обратно и привезите другую. С красными цветами, а не розовыми. — И, секунду помедлив, брюзгливо произнес: — Да, и идите через черный ход. Нечего путаться у меня под ногами! Боже, никогда бы не подумал, что миссис Декстер настолько невнимательна к пожеланиям клиентов! Честное слово, не ждал ничего подобного от английской леди!
Неизвестно почему, но Аманде показалось, что последняя фраза камердинера имеет к ней самое непосредственное отношение. Но задумываться об этом сейчас было не время.
— Делайте, как он говорит, — прошептала Аманда ошарашенному Альваро, — пока эти типы не догадались, что их дурачат!
Плохо понимая, что происходит, он повиновался и с увесистым горшком в руках направился к задней двери. Девушка поспешно следовала за ним.
Прошмыгнув среди кустов к калитке, выходящей в проулок, молодые люди с облегчением перевели дыхание. Репортеры, чьим вниманием всецело завладел Пабло, не удостоили их даже беглым взглядом. Еще бы! Ну кто бы мог заподозрить, что человек, за которым они охотятся, влиятельный и родовитый испанский сеньор, покидает дом через черный ход, таща горшок с геранью?
Оказавшись на улице, Аманда увидела совсем неподалеку свою верную машинку и поспешила к ней. Водительская дверца было не заперта, ключ торчал в замке зажигания. Но Альваро вместо того, чтобы сесть за руль, в задумчивости остановился.
— Что вас смущает? — спросила девушка. — Не привыкли ездить в малолитражках?
— Это не самое страшное, — возразил молодой человек. — Вы думаете, я помещусь в ней, да еще с этим растением?
— Естественно, поместитесь, у вас же нет другого выхода, — резонно возразила Аманда. — А цветок можно просто оставить на тротуаре.
— Знаете, как-то жалко, — вполне искренне произнес Альваро. — Он, можно сказать, наш спаситель.
— Тогда постараемся как-нибудь пристроить его на заднем сиденье.
Так они и поступили. К удивлению Альваро, салон автомобильчика оказался не таким уж крохотным, как можно было предположить. И Аманда тут же с гордостью сообщила, что как-то «мини-купер» даже признали машиной года.
После этого они покатили вперед, со смехом вспоминая все перипетии начала их приключения.
— Ваш Пабло был просто великолепен! — воскликнула Аманда, отдавая должное и изобретательности, и актерскому мастерству камердинера. — Не ожидала от него ничего подобного!
— Я тоже, — признался Альваро. — Похоже, меня окружают потенциальные звезды Голливуда. Для того чтобы убедительно изобразить мадемуазель Жанетт, одного внешнего сходства мало, нужна еще и способность к перевоплощению. Вам бы в профессиональные актрисы — и толпы поклонников лежали бы у ваших ног. Вы бы купались в золоте.
— Спасибо. Но я работаю только на самые знатные семейства Испании, — с деланной чопорностью отозвалась Аманда. — И делаю это не ради денег, а по зову сердца.
О Боже! Что она сказала? Альваро тут же как-то странно покосился на нее, и выражение его лица привело девушку в чувство. Вот еще — выказывать свое смущение! Аманда вздернула подбородок.
Молодой испанец усмехнулся, но никак не стал комментировать сию «фрейдовскую» оговорку.
— Я счастлив, что сейчас вы работаете на меня, — тихо и многозначительно произнес он. — И надеюсь, так будет продолжаться впредь.
Продолжаться впредь… Как долго? И что именно продолжаться? Аманда прыснула, представив, как они сейчас выглядят со стороны: этакий деревенский увалень, везущий на прогулку свою девушку — типичный «синий чулок». Странная парочка. Хотя не менее странная, чем влиятельный и богатый сеньор де Вальеспин и бедная студентка местного университета.
И тем не менее вчера вечером она высказала этому влиятельному и богатому сеньору то, что считала нужным, и не раскаивалась в этом. Правда, она так и не узнала, добилась ли желаемого результата… Однако ее ли это дело? Она оказалась случайной статисткой в этой драме. Она тут не главное действующее лицо.
Но, как всем давно известно, статистки нередко влюбляются в исполнителей первых ролей, а те, пусть и могут снизойти до ничего не значащего флирта с ними, в конце концов возвращаются к главной героине. От этой мысли у Аманды стало очень грустно на душе.
А с какой бы стати? Тут было над чем подумать. Сумеет ли она отнестись к себе с той же беспощадной честностью и принципиальностью, которые проявила в разговоре с Альваро вчера вечером? А если сумеет, то что покажет подобный анализ? Что она не в силах справиться с собой и влюбилась в того, в кого влюбляться не следовало? Что она предает все жизненные принципы своей матери? Что готова отдать и сердце, и душу человеку, который не примет этот дар, даже если захочет?
