– Ты уже нашел ноутбук?
– Да, дон Джон. – Он улыбнулся: – Хорошая мысль спрятать его в нардах.
Альмен предложил разделить с ним трапезу. Карлос поблагодарил и взял лепешку.
– Пришлось рассказать полиции об англичанах, – начал Альмен. – Они уехали в тот же день.
– А об американцах?
– Нет, не сказал.
Карлос не стал спрашивать почему. Однако у него самого была заготовлена новость, ошеломившая Альмена:
– Перевод от сеньора Монтгомери со вчерашнего дня записан на кредит.
Альмен сделал вид, что ничего другого и не ожидал.
– Он оставил сообщение: просил вас срочно позвонить.
Карлос протянул бумажку с номером телефона Монтгомери, на которой было отмечено время, когда тот звонил. Запись была сделана не рукой Карлоса. Альмен глянул на Карлоса вопросительно.
– Señorita Морено. Это она взяла трубку.
– Ты действительно принял ее на работу?
Карлос смутился, как ребенок, что сильно позабавило Альмена.
– Нет-нет. Но она очень толковая. Здорово помогает.
– Понимаю.
Карлос откашлялся:
– Дон Джон?
– Diga![41]
– Вы собираетесь сообщить Монтгомери про ноутбук?
Альмен покачал головой.
– Muy bien[42], дон Джон. – Карлос встал. – Тогда, если повестка дня исчерпана, пойду займусь ноутбуком.
– Да, будь добр.
– Не могли бы вы написать мне по-русски «розовый бриллиант»? – Карлос протянул блокнот. Альмен достал авторучку и написал два слова кириллицей. И Карлос удалился.
Альмен набрал номер Монтгомери. Тот сразу ответил. Альмен сообщил о смерти Соколова. Монтгомери отреагировал по-деловому. Подробности его не интересовали, и об обстоятельствах происшествия он спрашивать не стал. Монтгомери повел себя так, будто всего лишь получил формальное подтверждение тому, о чем уже давно знал. Альмен лишний раз убедился, что англичане работали на Монтгомери, и четко подвел итог разговора:
– Мы на верном пути.
– Вы не могли бы выразиться точнее? – В голосе Монтгомери послышалось легкое раздражение.
– Не по телефону.
– Тогда встретимся с глазу на глаз в Лондоне. Назовите время.
Альмен предложил подождать до завтра, когда у дознания будут новые материалы, и уже потом на их основании думать о конкретной встрече. Монтгомери согласился и повесил трубку.
Листок с номером телефона Альмен сунул в нагрудный карман пиджака. И случайно обнаружил там розовую флешку из сейфа Соколова. Не придав ей большого значения, он бросил ее в один из выдвижных ящичков секретера, а сам сел за рояль, чтобы снять напряжение чем-нибудь из Коула Портера[43].
5
А в это время Карлос у себя в мансарде возился с соколовским ноутбуком.
Замечательный компьютер не шел ни в какое сравнение с его стареньким ящиком. Малютка была нашпигована всевозможным софтом. В основном это были программы, о которых Карлос до этого и понятия не имел или только слышал краем уха. Специальный софт для программистов. Но, кроме этого, нашлось и много полезного – недоступного для Карлоса из-за дороговизны, в частности, программы для работы с изображениями, дизайнерские программы, программы для работы с текстом, редактирования музыки и так далее.
Карлос начал с исследования жесткого диска. Календарь был пуст. Либо стерт, либо владелец им никогда не пользовался. В адресной книге он насчитал сто тридцать два адреса, написанных по-русски. Тщетно Карлос запускал поиск слова «розовый» в разных транскрипциях – по-английски, по-немецки и по-русски. Ни на одном языке ничего подобного в компьютере не обнаружилось.
Почтовый ящик Соколов, по-видимому, не чистил годами. Карлосу попадались сообщения, датированные 2007 годом. Почти все были на русском, однако некоторые все же были написаны по-английски и по-немецки. Кое-какие познания английского у него были – нахватался от иностранных туристов, когда еще работал чистильщиком обуви, а немецкий он знал неплохо, коль сам жил в Швейцарии. Другими словами, был способен прочитать и понять, о чем там речь, если, конечно, она шла не о сугубо профессиональных вещах. Но почти все они, как назло, касались именно профессиональных вещей. В них было полно таких выражений, смысла которых он не понимал.
Поиск словосочетания «розовый бриллиант» на трех языках также не принес результатов. Не оставалось ничего, кроме как поочередно открыть все электронные письма и прочитать хотя бы те, что написаны по-английски и по-немецки. Только за последние восемь месяцев их насчитывалось около трех тысяч, полученных и отправленных. В большинстве английских речь шла о профессиональных предметах. Соколов очень редко смешивал профессиональные дела с частными. Очень тесные личные отношения связывали его с неким Гюнтером, с которым они переписывались по-немецки в довольно колкой, язвительной форме. Единственный деловой партнер, в общении с которым проскакивали и личные нотки, проживал в Нью-Йорке, его звали Пол Ла Рут. В одном из писем речь зашла о каком-то вечере, где они оба здорово надрались. К другому была прикреплена фотография виллы на Шпетбергштрассе и приглашение в гости, когда Ла Рут в следующий раз будет в Швейцарии.
Карлос проштудировал письма по апрель включительно и выключил ноутбук. Потом завернул его в два пластиковых пакета, заклеил широким скотчем и привязал к упаковке длинную веревку. Поднялся к себе в спальню в мансарде с окнами, смотревшими в противоположную от виллы сторону. Ночь к этому времени вступила в свои права. Карлос взобрался на крышу. Еще юношей он более-менее сносно зарабатывал тем, что по просьбе гринго взбирался с мачете на деревья и подрубал ветки, чтобы они не свалились на голову, или просто прореживал слишком густые кроны. Боязнью высоты он никогда не страдал.
По предохранительной сетке он вскарабкался на дымовую трубу и опустил в нее пакет на несколько метров, а чтобы пакет не упал вниз, закрепил веревку за первую попавшуюся скобу. И так же через окно вернулся к себе в спальню.
Альмен перестал играть, но по доносившимся звукам Карлос знал, что он бродит по комнате и спать еще не ложился. Карлос спустился, чтобы поделиться плохими новостями: ему не удалось найти в соколовском компьютере ничего, что представляло бы для них интерес.
6
В «Венском кафе» было совсем мало посетителей – немногие завсегдатаи разъехались в отпуска, а туристы, которые в это время года, как правило, около десяти часов начинают соперничать с оставшимися местными за их привычные места, сегодня разместились за столиками на тротуаре. Потому что в эти выходные погода выдалась чудесная.
