хотела спросить родителей, зачем они сделали это со мной. Почему я оказалась в этом приюте. И не получила ответов. Зато нашла брата. Хоть какая-то радость перед тем, как снова увидеть серые стены приюта.
– У меня другие мысли, – хмыкнул Элигос. – Твои слова лишь убедили меня в том, что человечество ничтожно. Оно мелочно и жестоко по отношению к самим себе. Оно любит деньги больше, чем жизнь и все, что есть прекрасного в жизни. Я куплю твою свободу, Виктория.
– А потом?
– А потом накажу всех, – прошипел демон. – И наказание мое будет поистине ужасным.
– Ты не обязан этого делать.
– Я знаю. Я хочу это сделать. Я хочу взглянуть в глаза этим людям и получить ответ на главный вопрос.
– Элигос, – испуганно вздрогнула Виктория, когда пальцы демона раздавили чашку и черный кофе пролился на белоснежную скатерть.
– Я напугал тебя, – горько усмехнулся он, резко вытирая руки салфеткой. – Нечасто видишь демона в гневе, м?
– Это было страшно, – кивнула девушка.
– Настоящий страх впереди, Виктория, – усмехнулся Элигос. Вот только в его словах не было привычных шуток и острот.
Глава девятая
«What the hell are you trying,
Now I know there is something more.
What happened to you,
Still staying on my path.
Are you still denying,
Now I know there is something more.
That this is the truth,
It’s all in you».
Apocalyptica feat. Sandra Nasić – Path vol. 2
В ожидании поезда обратно в Прагу Виктория грустила, а Элигос убивал время чтением. Иногда он отвлекался, чтобы поделиться с девушкой своими мыслями по поводу прочитанного, острословил и пытался её развеселить. Но улыбки Виктории все чаще были грустными, а в глазах блестели слезы. Она по-прежнему не верила в успешный план Элигоса и вздрагивала от каждого шороха.
– «Война и мир» оказалась интересной, хоть и несколько затянутой книгой, – сообщил ей демон, пока они сидели в кафе рядом с вокзалом. – Логика героев странная и все чаще объясняется эмоциями.
– Люди эмоциональны, Элигос. Они грустят, смеются, радуются и плачут. Утром у них может быть хорошее настроение, а вечером ужасное, – ответила Виктория, лениво ковыряясь в тарелке с салатом.
– Этому я уже не удивляюсь, – съязвил Элигос. – Иначе бы кто-нибудь выжил после Всемирного потопа. Вот «Грязь» понравилась мне больше[23].
– Тем, что там грязи больше?
– Именно, – просиял демон. – Все вещи называются своими именами, а не завуалированными синонимами. Герой не рыцарь без страха и упрека, а мерзавец. Хоть и обаятельный. Я бы с великим удовольствием его помучил, живи он в реальности и попади ко мне в руки. Но чаще всего мне попадаются жалкие и ничтожные душонки, которые хлопаются в обморок при виде рядового беса. Печально, Виктория.
– Разве тебе не хотелось спокойствия? – с вызовом спросила девушка, заставив демона удивиться. – Не мучить кого-то, а наслаждаться жизнью. Узнавать что-то новое. Любить, улыбаться, смеяться. Почти каждая книга и каждый фильм пропагандируют другие ценности. Они выставляют светом тьму, Элигос.
– Верно. Человечество любит грязь, как я тебе уже говорил, и любит грязь создавать. За эту грязь я его и наказываю. Если не я, то кто?
– Не знаю. Печально это все, Элигос. Люди забыли, что есть место и хорошим, добрым вещам, которые почему-то стали носить негативный оттенок, – пожала плечами Вики. – Любовь стала соплями. Сострадание – слабостью. Вежливость – уродством. А счастье – идиотизмом.
– Тебя потянуло в философию, юная леди, – улыбнулся Элигос, делая глоток кофе. – В целом ты права, осуждая человечество за это. И оно, несомненно, виновно в этом. Однако всегда найдется один человечишка, думающий иначе, чем все стадо покорных овечек, следующих за главным бараном в лес, где их ждут волки. Этот человечишка борется за свое мнение. Он называет вещи своими именами. Для него любовь – счастье, а счастье – жизнь. Такого человечишку все унижают и насмехаются над ним и его наивностями. Такой человечишка и занимает место в Царстве Небесном, а стадо… Стадо идет к волкам.
– Но такой человечишка, как ты выразился, не может повести за собой других? – спросила Виктория.
– Может, – загадочно усмехнулся Элигос. – Но чаще всего ничего не делает для этого. В сердечке человечишки свербит обида на стадо. И эта обида сильнее всех его добродетелей.
– Да, тут ты прав, признаю. Но я все же надеюсь, что когда-нибудь человечество одумается, прозреет и посмотрит на мир другими глазами. Увидит, что все прекрасное, что когда-либо было создано, создано руками человечества.
– Почти все, – поправил её Элигос.
– Почти все, – кивнула Виктория.
– Как бы ты не защищала человечество, юная леди, грязь для него всегда была на первом месте, – вздохнул демон, закуривая сигарету. – Ты спрашиваешь, может ли стадо спастись от волков? Может. Достаточно остановиться, а не следовать во тьму леса. Все просто.
– И тяжело. Не каждый готов пойти против мнения большинства.
– Поэтому стадо будет съедено волками, Виктория, – улыбнулся Элигос. – Поэтому грязь правит умами человечества. Не демоны являются носителями скверны и грязи, юная леди. Человечество само решает, как ему жить. Выбор, сделанный им, определяет будущее.
– И пути к спасению нет.
– Есть, – ответ демона заставил Викторию удивиться. – Удивлена?
– Немного, – улыбнулась она.
– И улыбка осветила твое лицо. Улыбайся почаще, Виктория, – усмехнулся Элигос. – Путь к спасению есть. В любой тьме есть место свету. Крохотному и робкому, способному залить собой все. Но и в свете есть место чернильной тьме, поддавшись которой, можно потерять тот свет, что имеешь.
– Инь-Ян? – рассмеялась Вики, а демон серьезно кивнул.
– Да. Это покажется тебе странным, но мои слова – просто вербальная картина этого символа.
– Значит, и в тебе есть свет?
– Он есть в каждом создании. У кого-то полузадушенный и почти погасший, а у кого-то чуть ярче.
– Людей с абсолютным светом нет?
– Давно уже нет, Виктория, – усмехнулся Элигос. – Они часто попадались в Иудее, гораздо реже во Франции, а сейчас единицы.
– Плохо.
– Плохо. Но хуже всего то, что человечество отказывается впускать в свои души свет, считая его глупым и ненужным. Их мнение твердое и почти нерушимое. Правда, меняется лишь однажды. Когда на горизонте маячит Ад. Никто не хочет в Ад, юная леди. В дело идет все. Человечество готово заплатить любые деньги, отдать жизни своих родных взамен своей, трясется от страха и плачет. Но никто так и не попытался изменить свое мнение и впустить в себя свет. Страх сильнее света. Ешь салат. Жаль если пропадут эти дивные овощи.
– Я уже наелась, спасибо.
– В таком случае, пойдем. Поезд скоро отправится, – улыбнулся Элигос. – Боишься?
– Немного.
– Не бойся, Виктория. Я обещал помочь тебе в обмен на искренность. И я помогу. Не позволяй тьме погасить свет надежды.
– Я слишком долго хранила его от тьмы, Элигос, – грустно улыбнулась Вики, вставая из-за стола. – И я устала.
Сколько в жизни
