Ведь она обещала маленькой Джейни показать коров, не так ли?Лучшего времени для такого визита не найти:
Клэнси и Джек и все остальные мужчины на пастбище.
Надежная защита!
Тринити усмехнулась: она прекрасно понимала, что затеваетэту экскурсию к коровам ради возможности снова увидеть Джека. А если бытьточной, то увидеть его верхом на коне, в пропыленной одежде и черной шляпе,из-под широких полей которой сверкают его зеленые глаза. Таким он грезился ейдолгие часы ночью, она снова и снова вспоминала его поцелуй, его прикосновения,волнующие и очень бережные, вызывающие уверенность в том, что он невоспользуется преимуществом своего воздействия на нее.
Джек слишком благороден для того, чтобы подчиниться чистоплотским порывам. К тому же он стремится показать своим сестрам и кузине добрыйпример и научить их уважению к самому институту брака, уважению такому жеглубокому, какое испытывал он сам.
Тринити, конечно, испытывала уважение к институту брака, ноне менее глубоко чтила волю покойного деда.
И чем больше она об этом думала, тем больше убеждалась втом, что Абрахам Стэндиш хотел бы, чтобы Джек Райерсон взял бразды правления в«Сломанной шпоре» в свои руки, — если не как внучатый зять, то по крайнеймере как дельный управляющий.
— Вон они, Элена! Ты их видишь?
— Si. Вон они. Работают.
Последнее слово Элена произнесла с подчеркнутым ударением,очевидно, желая упрекнуть свою хозяйку за то, что она смеет беспокоить мужчин втакое время.
— Чем тяжелей у них работа, тем больше им нужно есть,чтобы поддержать силы. Потому мы и привезли с собой столько припасов, так чтопрекрати ворчать и давай достанем из корзины цыплят и галеты.
— Я вижу коров! Я вижу Джека! — в восторгезакричала Джейни, размахивая руками над головой.
Девочка бросилась было бежать вниз по склону холма, ноТринити со смехом подхватила ее на руки.
— До них дальше, чем тебе кажется. Коровы — животныенепредсказуемые. Что бы ты стала делать, если бы они ни с того ни с сегобросились на тебя всем скопом?
— Я угостила бы их галетами, — ответила Джейни.
— Подожди своего брата или Клэнси. Они возьмут тебя ссобой и покажут коров с близкого расстояния.
Ой… — Тринити почувствовала, что щеки у нее загорелисьогнем. — Он нас уже заметил. Ты видишь, Джейн?
Он скачет сюда. Ты когда-нибудь видела более великолепногожеребца?
— И лошадь тоже красивая, — заметила Элена.
— Элена! — прикрикнула на нее Тринити. — Чтоподумают девочки? Веди себя пристойно!
Волосы у Тринити были свободно распущены по плечам. Онаслегка растрепала локоны пальцами, чтобы придать им вид грациозный и вместе стем немного небрежный. Она надела костюм персикового цвета и накинула белуюкружевную шаль, полагая, что Джеку это одеяние напомнит о соблазнительномночном неглиже, в котором он видел ее накануне вечером, хотя сегодняшний нарядбыл куда более строгим.
Джек вежливо приподнял шляпу и окинул Тринити взглядомполных озорства зеленых глаз. Тринити снова вспыхнула — на этот раз от радости.Самообладание вернулось к ней, пока Джек спешивался и отряхивал пыль со своихсерых, в обтяжку, брюк для верховой езды. Он поднялся к ним наверх легкойпоходкой.
— Вот так сюрприз! Как вы чувствуете себя сегодня, миссСтэндиш?
— Отлично, сэр. Вы провели утро с пользой?
— Это самое подходящее определение. — Джекнаклонился и взял Джейни на руки. — Ну а вы, юная леди? Вы познакомилисьсо своей первой коровой?
Девочка рассмеялась.
— Мисс Стэндиш говорит, что я должна подождать тебя илимистера Клански.
— Клэнси, — поправил ее Джек. — Ну, посколькуя уже здесь, почему бы не предоставить эту честь именно мне? — Онобратился к другой своей сестре:
— Ты хотела бы рискнуть и подойти поближе к стаду,душенька?
— Мне и здесь хорошо, — заверила его Мэри.
— Запах достаточно скверный и здесь, — поддержалаее Луиза. — Мы привезли с собой все для пикника, Джек.
Ты голодный?
— Звереют. Но сначала дело, а потомудовольствие. — Он было собрался усадить Джейни на седло, но вдруг, кудивлению Тринити, сказал:
— Погодите минутку, хорошо? — и передал малышкуТринити, которая прижала Джейни к себе.
Джек тем временем повел своего жеребца туда, где в тени подогромным дубом стояли лошади. Привязав Плутона несколько поодаль, Джек снялпуты с передних ног крепкой рыжей лошадки и легко вскочил в седло.
«Его красивый жеребец, должно быть, устал, — решилаТринити. — Из-за чего бы еще Джеку менять его на самую обыкновеннуюлошадь? Но он выглядит отличным наездником даже на ней».
Она позволила себе некоторое время понаблюдать за Джеком,еще раз отметив про себя, как свободно он держится в седле. Воспоминание об ихпоцелуе словно омыло Тринити горячей волной, в ушах зазвенело, но звон утих,как только Джек, подъехав совсем близко, наклонился к ней. Она бессознательнооблизнула губы и подалась к нему, запрокинув голову, но тотчас опомнилась,когда Джек подхватил Джейн и усадил ее к себе на колени.
— Оставьте хоть немножко еды для нас, — бросил онТринити, развернул лошадь и, прищелкнув языком, направил ее вниз, к стаду. Водно мгновение брат с сестрой ускакали галопом прочь.
— У тебя красивый нареченный, — произнесла Элена уТринити за спиной.
Тринити обернулась как раз вовремя, чтобы поймать огонек вглазах у поварихи.
— Неужели? А я и не заметила, только он вовсе не мойнареченный.
— Нет?
— Нет.
Элена неодобрительно вздернула бровь.
— Твой дедушка это предвидел. Говорил, что ни одинмужчина не придется тебе по вкусу, а я еще тебя защищала! А ты даже такогомужчину отталкиваешь от себя. Чем он тебе нехорош? Высокий, сильный и умница.Превыше всего ценит свою семью. Мужчина…
— Мужчина, — перебила Элену Тринити, —который не хочет жениться на мне. — Элена хотела было запротестовать, ноТринити не дала ей такой возможности. — Если не веришь мне, спроси у негосама! Он ясно дал мне это понять вчера вечером. И можешь поверить, что этонежелание обоюдное.
— Я ему скажу…
— Только посмей! — не дослушав, оборвала Эленухозяйка. Потом добавила уже мягче:
