это требовало особого чутья и умения.
Рис. 29. Барка-дровянка
Барки приходилось строить на льду, в надежде, что их поднимет полая вода. Строили по пояс сначала в снегу, а потом и в талой воде. Но строили и на сухом берегу, а затем спускали на воду. Картина жутковатая.
Как уже сказано, барка закладывалась на бревенчатых клетках, чтобы под ней можно было работать. Ряд клеток шел точно посередине барки. А по бортам ее поддерживали с каждой стороны по ряду довольно толстых кольев. Когда строительство было окончено, клетки разбирались, и барка держалась только на этих кольях. С того борта, который шел вдоль уреза воды, наклонно укладывались, концами в воду, толстые, гладко отесанные бревна: по ним барка должна была соскользнуть в воду. А затем «дядя», старший артели, выбирал двух помощников, которым можно было доверять. Они исповедовались и причащались у специально приглашенного на спуск священника, разувались и раздевались до подштанников. Даже нательные кресты снимали, чтобы ничем не зацепиться в самый ответственный момент. И, по указанию старшего, начинали через один вырубать колья с того борта, которым барка пойдет затем в воду. Наконец, оставалось три кола, на которых чудом висел борт. Помолившись и перекрестившись, они разом вырубали эти колья и стремглав бросались из-под рушившейся в воду барки. Если, конечно, удавалось выскочить. А иногда и не удавалось… Для того и причащались.
Так-то полеживал на печи русский мужичок…
Строили не только сравнительно небольшие дровянки, но и огромные, поднимавшие по 40 тысяч пудов волжские беляны и расшивы. Вообще типов речных судов было чрезвычайно много, соответственно водным системам, и назывались они тоже по речным системам и рекам, по которым плавали гусяны, коломенки, унженки, мариинки и т. д.
Рис. 30. Барка-гусяна
Рис. 31. Сойма
Характер судов соответствовал условиям плаванья по той или иной системе. Например, мариинки, эксплуатировавшиеся на быстрых порожистых реках Мариинской системы, строились, что называется, на живую нитку, практически без употреблениях железных скреп и гвоздей. Даже обшивка сшивалась вицами, гибкими толстыми прутьями. Текли мариинки немилосердно. Зато такая барка была гибкой и, изгибаясь, проскальзывала на быстром течении по гладким валунам порогов там, где барка с жестким набором и обшивкой, скрепленными железом, переломились бы или была бы пропорота камнями. По прибытии в Петербург и разгрузке эти барки продавались на лесоматериалы и дрова: не имело смысла тянуть их, пустые, бурлаками вверх против быстрого течения. И огромные волжские беляны, которыми вниз в степные районы сплавлялись лесоматериалы, также строились с минимальными затратами: конопатили их мочалом и не смолили, отчего происходит и название этих барок, и даже паруса на них были рогожными, а канаты мочальными. Их внизу их также продавали на слом. Естественно, использование железных гвоздей и скоб, с одной стороны, увеличивало бы стоимость барки, которую все равно строили на одну путину, а с другой – затрудняло бы ее разборку и снижало качество получаемого лесоматериала, что понижало бы продажную цену барки.
России было потребно колоссальное количество речных судов, и строили их по потребности. В 1839 году по т. н. Вологодской дистанции, т. е. одному из подразделений Министерства путей сообщения, было зарегистрировано построенных судов: барок две на 520 рублей (по 260 рублей), полубарок 64, по 1000 рублей, на 64 тысячи рублей, каюков 15 по 800 рублей, на 12 тысяч рублей, паузков один по 150 рублей. Итого судов 82 на 76 670 рублей. По Устюжской дистанции барок 16 по 1000 рублей, каюков 13 по 550 рублей, обласов два по 200 рублей, паузков пять по 250 рублей, всего судов 51 на 27 800 рублей. По Никольской дистанции барок 62 по 1400 рублей, каюков два по 500 рублей, всего 64 судна на 87 800 рублей. По Ношульской дистанции барок 74 по 1650 рублей, полубарок две по 750 рублей, паузков один по 300 рублей, лодок одна за 200 рублей, всего 78 судов на 123 100 рублей. По Сольвычегодской дистанции барок две по 920 рублей, полубарок одна за 800 рублей, каюков шесть по 950 рублей, всего девять судов на 8340 рублей, всего по дистанциям 284 судна. Внимательный читатель, которому не скучны цифры, заметит некоторый разнобой в цене судов одинакового названия. Это объясняется тем, что в разных местностях были разные типы судов и разные цены и на лес, и на железо, и на рабочие руки. В 1841 году в Вологодской губернии было построено 477 судов на 170 тысяч рублей серебром. А в 1851–1855 годах средним числом по губернии было построено до 200 барок, более 100 полубарок, до 15 шитиков, до 60 каюков, около 40 паузков и 65 лодок. А ведь эти годы были крайне неблагоприятны, т. к. по случаю военных действий с Англией отпуск товаров за границу был прекращен, а, следовательно, и судов для сплава товаров к Архангельскому порту требовалось меньше. Зато в 1865–1869 годах построено 3455 судов на 492 744 рублей, в т. ч. барок 721 на 257 370 рублей, паузков 732 на 3632 рублей, полубарок 75 на 14 535 рублей.
В постройке барки в это время обычно принимали участие 10 человек, получавших по 15 рублей серебром. При постройке полубарки или каюка пять человек получали по 15 рублей, за карбас один человек получал 8 рублей, за лодку – 3 рубля серебром. Если вычесть отсюда стоимость леса и других материалов, то, по мнению осведомленного современника, окажется, что «выгода крестьян-судостроителей незначительна в сравнении с трудом».
Барки строились из хозяйского либо из своего леса. В первом случае стоимость судна была от 120 до 150 рублей, во втором – 230–240 рублей. В обоих случаях на члена артели чистого дохода выходило до 10 рублей, а так как работы велись примерно 60 дней, то на день приходилось около 17 копеек серебром, а часто менее того. «Только необходимость иметь деньги <…> для уплаты податей, совершенное отсутствие других зимних занятий, расчет, чтобы лошадям дать зимой какую-либо работу и наконец желание полакомиться более вкусной пищей с треской и постным маслом и изредка иметь водку, принуждают крестьянина браться за постройку барки. Самая постройка не тяжела, говорят крестьяне, но возка леса из сузема мучительна. “Работа труженная тогда, – говорят они, – в поту каждый день по самую рубашечную завязку! Кабы не были пьяницы, Христу были бы помощники!”»
Деревянным речным судостроением продолжали в широких размерах заниматься и в начале ХХ века, когда деревянную барку начали вытеснять железные баржи. В 77 селениях Череповецкого уезда Новгородской губернии более 1400 крестьян издавна занимались им, не отрываясь от земледелия. Барки, полулодки и мариинки строились по заказам. За сезон с октября до вскрытия рек судостроитель зарабатывал от 40 до 80 рублей на своих харчах. При постройке унжаков (унженок), мариинок, полубарок, полулодок, барок и других судов длиной в 15–20 сажен работали артели в шесть человек; более мелкие суда длиной в 4–6 саженей строили двое, а одиночки готовили долбленки или небольшие лодки из досок. Тогда же в Холмском уезде Псковской губернии суда строили свыше 1000 рабочих, около 5 тысяч – в Новгородской губ. Главный же центр
