по ним, теперь с трудом скрывала радость. Она была ужасно счастлива, что не пропустит ни минуты празднования Белых ночей.
Собравшиеся встречать первую и самую главную Белую ночь уместились за одним небольшим столом. Гроотхарт устроился рядом с Агдой и Симонэ на высоком стуле. Алек сидел напротив рядом с Жильбертой Фё, ведьмой из выпускного класса. Жильберта осталась в городе из-за бойфренда, с которым они не разлучались ни на минуту, и Агда была так любезна, что пригласила молодого человека на ужин. По левую руку от гостя сидела Ула, а следом за ней племянники Агды. Они не учились в Корнуфлёре, но каждую зиму приезжали навестить тётушку и провести каникулы в большом городе. Пустой именной стул оставили для Фицджеральда Омара Льюиса. Нина уселась между ним и Клематис Эш, прибрежной девочкой, однокурсницей Оланна, родители которой были известными путешественниками и как раз сейчас совершали кругосветное глубоководное плавание. В последний момент Гроотхарт принёс с кухни табуретку и поставил её справа от себя, потом снял красный колпак, который, казалось, давно сросся с его седой головой, и положил на стол вместо приборов.
– К нам придут ещё гости? Я схожу за тарелкой, – предложила Нина.
– Этот гость уже не придёт, – печально улыбнулся Гроотхарт. – Дань старому другу, почившему в такую же ночь.
– Прости, – сконфузилась Нина.
– Тут не за что извиняться, – подмигнул ей старик.
Старый Томб бродил вокруг стола и искал, на чьих бы коленях устроиться. Он мгновенно занял свободное место возле старика Гроотхарта, как только понял, что оттуда в два счёта дотянется до клетки со шкурогрызами. Симонэ, притащивший зверушек встречать праздник, теперь шикал на дымчатого кота. Томб, будучи призраком, вряд ли смог бы сильно досадить шкурогрызам, но те этого не знали и громко пищали от страха.
– Давайте-ка приниматься за еду! – скомандовал Гроотхарт. Он хлопнул в ладоши и, никого не дожидаясь, стал наполнять тарелки.
Жильберта воткнула клинок в центр стола, и тот время от времени выпускал к потолку сноп белых искр. Искры падали и превращались в снежинки. Ужин удался. Когда тарелки опустели, а на часах пробило без четверти полночь, Агда велела идти одеваться. Основное торжество ожидало всех на главной площади. Ударил сильный мороз, и Гроотхарт объяснил, что это тоже часть праздника. Люди прятали носы в шарфы, а головы – под капюшоны и шапки. Ни Ула, ни Алек, ни Нина даже представить себе не могли, что будет такая толпа. По субботам на ярмарку собиралось много народу, но к Белой ночи в столицу стянулись не только друзья и родственники горожан, но и туристы, заполнившие до отказа единственную гостиницу и все постоялые дворы. Предприимчивые торговцы сновали в толпе с лотками, полными вкуснятины. «Сладости, кислости, солёности, горькости» – горели золотые буквы над шляпой лоточника.
– Любимый вкус на один укус! – кричал продавец.
– Горькости? Кто ж такое ест? – изумилась Нина.
– Ведьмам полезно есть горький шоколад, – рассмеялась Жильберта, она протянула монетку лоточнику и взяла у него несколько разноцветных шариков.
– Попробуй!
– Бе-е, – Нина скорчила рожицу и отдала Алеку вторую половину конфеты.
– Попробуй вот эту, – предложила Ула.
– М-м-м, кисленько, такие я люблю! Можно ещё одну взять?
Пока Нина жевала конфету, куранты на башне Совета стали бить полночь. На помост, сооружённый к празднику, поднялись ведьмы. С последним ударом взошла директор Корнуфлёра, хранительница холов и границ Объединённых территорий Магдалена Маррон.
Ведьмы словно по команде отстегнули с поясов клинки и направили их в густое зимнее небо. От заклинаний облака таяли, и сквозь них проглядывали звёзды. Как только небо очистилось, над изумлёнными горожанами распростёрлось северное сияние. По большей части белое, но местами всех оттенков радуги. Сияние колыхалось и вспыхивало, то опускаясь ближе к городу, то поднимаясь обратно к звёздам.
Те, у кого были при себе магические клинки, устремили их вверх, и в небо полетели фейерверки конфет, серпантина и даже белых цветов. Алек тоже выстрелил несколькими искрами и остался собой очень доволен. Городской оркестр играл заводную музыку, все вокруг обнимались и поздравляли друг друга.
Гроотхарт поставил детей в круг, снял свой красный колпак второй раз за вечер и с очень серьёзным лицом сказал:
– Кримники-крамники-крумники, доставай-ка нам, Гроотхарт, подарки!
– Нет такого заклинания! – расхохоталась Нина.
– Тебе откуда знать, вампирёныш?! – Гроотхарт нарочито нахмурил брови, отчего Нина захохотала только сильнее.
– А ну-ка, доставай свой! – протянул он ей шапку.
Нина поджала губы от удовольствия и запустила руку поглубже. Она выудила крохотный блокнот с золотым карандашом. Дальше по кругу все вынимали из шапки полезные мелочи: Жильберта Фё получила ножны для клинка, племянникам Агды досталось по нитке бус, Симонэ вытянул конфету на палочке, Ула – ловцовую сеть, которыми оборотни пользовались в слоях, а Алеку, сунувшему руку последним, достался монетный обруч с нанизанным на него единственным трижуком.
Пока дети разглядывали подарки, Гроотхарт довольно ухмылялся.
– Тут написано «Сохрани и приумножь»! – удивилась Нина, обнаружив запись на форзаце блокнота.
– Это старинный девиз антикварных корсаров. Наверняка принадлежал кому-то из них в былые времена.
– Контрабандисту?
– Нет, антикварные корсары не были контрабандистами. Они называли себя хранителями истории. Считали, что люди не справляются с доверенными им реликвиями. Грабили много, но только во имя высокой цели. Так или иначе, корсары исчезли больше ста лет назад с появлением окрана и окран-советника.
– Спасибо, Гроотхарт! – дети наперебой начали обнимать старика.
– Пустяки, пользуйся на здоровье! – тот посмеивался по-доброму в ответ.
Город гудел до утра, детям разрешили веселиться со взрослыми, и те из них, кто не зевал с непривычки, отплясывали изо всех сил. Танцующие брались за руки и вставали в круг. Под задорную музыку они прыгали с ноги на ногу, потом вскидывали ноги, сперва левую, за ней правую, а потом перескакивали в сторону и оборачивались вокруг своей оси. Музыка постоянно меняла темп. Те круги, что образовывались снаружи уже танцующих, двигались в противоположную сторону. Кто вращался медленнее остальных, попадал во внешний круг, а иногда и просто валился в сугроб.
Нина так увлеклась подпрыгиваниями и подскакиваниями, что не заметила, как оказалась совсем далеко от друзей. Если бы Алек не нашёл её, она бы так и утанцевала на другой конец города. Правда, вернуться к Уле, Гроотхарту и остальным через площадь они уже не могли. Никто бы не стал останавливать музыку, чтобы дать им пройти. И танцевать в обратном направлении тоже не получилось бы просто потому, что у этих хороводов направлений было великое множество.
Алек предложил обойти площадь по соседним улицам, где не было пляшущих толп. Когда они поравнялись с музеем «Сохрани и приумножь», Нина резко затормозила. Двери музея были открыты, несмотря на праздничную ночь.
– Идём-ка, раз открыто! – сказала Нина и потянула брата к входу. – Я хочу там рассмотреть кое-что получше, без суеты.
– Как же мы без билетов? – возразил было Алек.
– Старые покажем, если спросят! Мы же не спали, считай, день ещё новый не наступил.
Алек недолго колебался. Он, конечно, переживал, что их хватятся на площади, но не устоял перед тем, чтобы заглянуть в пустой музей. Когда ещё такой случай представится, не известно!
Внутри было тихо. По правде сказать, кому ещё, кроме двух любопытных, случайно отбившихся от взрослых детей, могло прийти в голову в такую праздничную ночь разгуливать по музею.
Алек задержался возле витрины с мётлами, а Нина отправилась в зал смежных искусств, где собиралась получше рассмотреть каретные фонари. Идея, что при помощи одного лишь устройства вампиры могут видеть, как остальные, Нине очень понравилась. Вдруг такой фонарь попадётся ей у старьёвщика на субботнем рынке, или она раздобудет инструкцию, по которой сможет собрать фонарь самостоятельно? Нина рассуждала: если Ула с Алеком отлично справляются со своими профильными занятиями, значит, они непременно помогут ей с изобретением.
Маленькая и лёгкая, Нина бесшумно скользила в валенках из зала в зал. Ей понравилось быть в музее одной. Большинство экспонатов выставлялись без стеклянных витрин. Всё можно было трогать, и не нужно было стоять ради этого в очереди. Нина примерила вампирский плащ с подписью «Бургундская ложа, XVII век», без особого успеха попробовала проткнуть воздух магическим клинком, помахала на себя веером с приворотными чарами, подумала, какая это
