сама, слева от неё пристроился Виктор – он так старался не упасть с шаткой табуретки, что скорчил гримасу, справа Оланн – он закинул одну руку ей на плечо, другую Алеку. Алек был серьёзен, Нина широко, как могла только она, улыбалась. Ула ещё раз взглянула на Оланна, и у неё как-то защемило в сердце. Она поспешно, как будто кто-то мог заметить это смущение, убрала фотографию между пустых страниц дневника и завязала тот на верёвочку.
Дневник был единственной вещью, которая не поместилась в чемодан. Но это пришлось весьма кстати здесь, на станции, где записи скрашивали ожидание. Ула уже проводила всех друзей и соседей по приюту и с любопытством изучила каждого, кто их встречал. Виктора ждали родители; они болтали с мамой и папой Джут, но, как только завидели сына на площади, кинулись обнимать его. Ванда и Эгон были уже достаточно взрослыми, чтобы самим добираться домой, и поэтому ушли раньше остальных. Амину ждал папа, одетый в тюрбан и яркую накидку, на правом ухе у него болталась клиновидная серьга. Он радостно замахал Амине обеими руками, когда заметил в толпе, они обнялись и скрылись в туманной дымке хола, ведущего куда-то на берега Альборанского моря. Алаиса встречало всё семейство – высокая мать с белокурым младенцем на руках и небольшого роста отец, за которого цеплялись двое мальчишек и девочка. Алаис был самым старшим из детей, остальные ещё учились в подготовительных школах и жили дома. Один за другим скрывались они в холах.
Улу родители встречали где-то за океаном, куда её мог проводить только Гроотхарт. Однако по дороге к хол-станции Гроотхарт вдруг решил заглянуть в книжную лавку Жакомо Калиостро и никак не спешил возвращаться на площадь. Нина с Алеком тоже куда-то пропали, пока Ула обменивалась с Виктором почтовыми марками.
Солнце садилось, окрашивая в медовый черепицу. Старушка-привратница только что закрыла хол за пожилой парой в вечерних туалетах. Пара села в открытый экипаж, запряжённый лошадиными черепами, и тот повёз пассажиров в оперу. Гроотхарт наконец показался из-за поворота.
– Пустоголовые, чтоб вас! – пригрозил старик трём черепам, которые чуть не задели его на выезде, и направился к Уле. За его спиной семенили и Нина с Алеком.
– Решила, вы нарочно не приходите, чтобы я осталась на лето.
– Был такой план!
– Ула, возьми, это тебе от нас и от Гроотхарта подарок, – сказал Алек, протягивая бумажный пакет.
– Что там? – удивилась Ула.
– Ерунда! Купил у Калиостро несколько книг, а эту он дал на сдачу.
Внутри лежала книга в твёрдом переплёте с названием «Жизнь выдающихся оборотней».
«Выдающемуся оборотню о его сородичах» – подписала Нина кривым почерком на развороте.
– Не забывай о нас там, среди всего обычного.
– Что ты! Вы, и весь сиротский приют, и Корнуфлёр, и Вильверлор – теперь моя семья и мой дом.
Сказав это, Ула обняла друзей. Гроотхарт попросил старушку-привратницу открыть хол до анклава Норзурстрёнд. Старик шагнул первым, Ула следом, обнимая свой дневник и подарок. Прежде чем убрать вторую ногу и исчезнуть в тумане хола, она оглянулась в последний раз на друзей. Всё это было наяву, всё это было правдой – и волшебный город, и друзья, – и они будут ждать её возвращения не меньше, чем она – следующей встречи с ними.
Над книгой работали
Руководитель редакционной группы Анна Сиваева
Ответственные редакторы Елена Абронова, Камилла Сахабеева
Креативный директор Яна Паламарчук
Арт-директор Елизавета Краснова
Цветокоррекция Татьяна Гришина
Корректор Татьяна Князева
ООО «Манн, Иванов и Фербер»
mann-ivanov-ferber.ru
Сноски
1
Я не говорю по-исландски (исл.). Здесь и далее прим. ред.
2
От английского to sign – «осенить крестом».
3
Не беспокоить! (латыш.)
4
Добрый вечер, Агда! (язык омни)
5
Привет, Оланн! (язык омни)
6
Большое спасибо! (франц.)
7
Здесь: сердечный поцелуй (франц.).
