времени все слишком подозрительно сходится. Могла она ударить его так, чтобы крепкий мужик выше меня ростом и не менее десяти пудов весом упал на пол и потерял сознание? Нет, не могла. И самое главное – зачем ей надо было убивать Кучера? Она не была знакома с ним, она не имела с ним ничего общего.
Когда я подъехал к гостинице, у гаражных ворот, загородив въезд, стояла желтая "волга". Крышка капота была поднята вверх, со свечой в руке, глядя на зазор между электродами одним глазом, стоял Виктор. Принесла тебя нелегкая, подумал я, останавливаясь рядом. Сейчас опять начнется мыльная опера про "шестерку".
Я вышел из машины, ожидая поток нытья и жалоб на трудную жизнь, но Виктор лишь сдержанно кивнул мне и сказал:
– Привет.
И ни слова больше! Снова склонился над мотором, поставил свечу на свое место, закрутил ее ключом, навесил провод. Его поведение меня удивило.
– Ты не меня ждешь? – спросил я.
Виктор отрицательно покачал головой. Я поднял голову, словно хотел еще раз убедиться, что нахожусь рядом со своим домом, а не с домом Виктора.
– Тачку твою я разыскиваю по всему полуострову, – сказал я и хлопнул Виктора по плечу.
Ноль эмоций!
– В ГАИ тобой не интересовались?
– Нет, – односложно ответил Виктор и опустил крышку.
Я рассматривал "волгу". Лет двадцать назад она, похоже, служила в качестве такси. Лет пять назад ее выкинули на свалку. Надо же, еще бегает!
Я присмотрелся внимательнее и различил на заднем сидении толстую папку, на которой фломастером было написано "ЧАС ВОЛКА", а на полочке, рядом с аптечкой, – два аэрозольных баллона с вишневой краской.
– Ты что ж это, новую машину себе купил? – спросил я, обходя вокруг "волги".
– Конечно, купил! – криво усмехнулся Виктор. – Арендованная.
Все остальные мои вопросы отпали сами собой, как только из калитки вышел Браз. Он был малоузнаваем, так как напялил на себя бежевые шорты, безрукавку с многочисленными карманами, а на голову натянул кепку с огромным козырьком и все свои женские волосы спрятал под нее.
– Салют! – приветствовал меня режиссер, вскинув руку вверх, погладил взглядом мой джип и, открыв переднюю дверь "волги", скомандовал Виктору:
– На площадку! Побыстрее, опаздываем!
С ужасным треском "волга" завелась и, едва не задевая днищем асфальт, покатилась в сторону Нового Света.
Круто! – подумал я, провожая взглядом пылевое облако. Надо понимать, это служебное авто Браза, а Виктор – его шофер.
Я поднялся в свою резервацию только на минуту – чтобы выпить залпом бутылку ледяного "боржоми" и проверить, не приносил ли мальчик очередного письма или бандероли. По-моему, туман проясняется, думал я, вытирая слезы, которые вышибли из глаз колючие пузырьки. Браз такой же режиссер, как я – артист балета. А стиль записок! Читаешь – и видишь его одухотворенную физиономию с длинными кудрями.
Я спустился в гараж и только сейчас заметил, что треугольный обломок бетонной плиты кто-то сдвигал в сторону. Еще вчера трещина была почти незаметна, сейчас же в нее можно было просунуть ладонь.
Ухватившись за край плиты, я обрушил ее на пол. Гаражные стены вздрогнули, как от взрыва. Облако белой цементной пыли зависло в воздухе. Я опустился на корточки и посмотрел в образовавшуюся нишу. Э-э, да здесь хорошо поработали лопатой. Хоть и не там, где надо искали, но все же искали целенаправлено. Лембит Лехтине приступил к решительным действиям?
Я сплюнул и вышел из прохладного гаража в зной. Где-то вверху, на цокольном этаже, скрежетали лопаты. Мне на голову посыпалась тонкая струйка песка.
– Роман! – крикнул я.
Скрежет прекратился. Из-за края горизонтальной опоры показалась круглая голова бригадира.
– Иди сюда! – позвал я его.
Маленький, раскачивающийся из стороны в сторону при ходьбе, с живыми, жуликоватыми глазками, бригадир подошел ко мне. Я молча зашел в гараж и встал рядом с обломком плиты.
– Чья работа? – негромко спросил я.
Роман пожал плечами.
– Не знаю. Ребята в гараж не заходили.
– Ты уверен?
Он снова пожал плечами. О чем ни спроси – нет твердого ответа.
– Дыру зацементировать, плиту вынести, – сказал я, садясь в машину и заводя мотор. – И еще…
Я поманил его пальцем, и когда он приблизился, тихо сказал:
– Всем объяви мой приказ: никаких земляных работ без согласования со мной не проводить! Прежде чем воткнуть штык лопаты в землю, обязательно спросить у меня разрешения.
– Понял, – кивнул бригадир, провожая меня своим неуловимым плывущим взглядом.
Я с места дал газу. Машина выскочила из гаража, как испанский бык из загона на арену, оставляя за собой белую пыль. Я нервничал и ударял ребром ладони по рулю. Так жить нельзя, отчитывал я сам себя. Золото надо или продать все сразу, а деньги перевести за границу, или сдать к чертям собачим государству! Иначе я буду сидеть на бочке с порохом и травить нервы. Рабочие пьют, оставляют ворота открытыми, всей бригадой уходят на обед в гастроном – пожалуйста, заходи в дом, переворачивай все вверх дном, выноси, что тебе нужно. Надо предупредить Романа. Надо с ним серьезно поговорить.
16
Я не стал подъезжать к подъезду, остановил машину на обочине у кафе, и поднялся к дому пешком. Две скамейки у подъезда были залиты солнцем и на них, к счастью, не было старушек – этих вечных свидетелей, неусыпных стражников и неподкупных вахтеров. Я нырнул в подъезд незамеченным и тихо поднялся на четвертый этаж. Перед квартирой Лебединской я остановился и перевел дыхание.
Не заперта, подумал я за мгновение до того, как легко надавил ладонью на дверь, и не ошибся. Дверь с тихим скрипом отворилась. Не рискуя попасть на глаза соседям, я быстро зашел в квартиру и закрыл дверь. Провел рукой по тому месту, где еще недавно стоял замок, а теперь лишь зияли дыры от шурупов. Значит, выбили. Отмычки, шпильки, гвоздики ушли в прошлое, и тонкий профессионализм домушников заменила ломовая грубость и наглость.
Знала бы, чем обернется роковая предосторожность, так не стала бы
