глаза исчерчены красными прожилками. Похоже, он давно не спал… и не ел, раз уж на то пошло. Он казался тенью того градстража, которого Рада впервые увидела возле дома теннина.
Она невольно вспомнила слова Усачева о незаконном обряде, на который решился Пилигрим. Похоже, начальник градстражи искренне считал, что проблема только в нарушении закона. Но что, если этот обряд прошел совсем не так, как следовало? Гении тоже иногда ошибаются – и платят за это.
– Что ты здесь делаешь? – мрачно осведомился Пилигрим. – Нет, шаг назад. Как ты узнала, где меня искать?
– Если надо, я умею находить, – загадочно ответила Рада.
– Теннина уже нашла?
– А вот сейчас обидно было. Не хочешь меня впустить?
– Не хочу. Тебе лучше уйти.
Может, так и было лучше, потому что Рада уже разглядела соль, густо усыпающую порог квартиры. Она не слишком хорошо разбиралась в ведьмовстве, но понимала, что это при любом раскладе дурной знак. И ночью старой соседке не послышалось, с Пилигримом действительно творилось нечто такое, от чего лучше держаться подальше.
А Рада все равно не могла.
– Нет, я все-таки вторгнусь, если надо – с привлечением твоего начальства! – заявила Рада.
– От моего начальства ты за это штраф получишь.
– Переживу как-нибудь.
– Рада, ты лезешь не в свое дело.
– Да, и лучше позволь мне влезть в дверь, иначе я полезу в окно. А, еще имей в виду: твоя соседка наверняка сейчас прильнула к «глазку» и наблюдает за нами. Так где нам безопасней, тут или в квартире, где все усыпано солью?
Сообразив, что соль она уже заметила, а значит, о многом догадывается, Пилигрим наконец сдался. Он посторонился, пропуская Раду в квартиру, и запер за ними дверь.
В квартире было темно и душно. Наглухо закрытые окна были завешены плотными шторами, пропускающими снаружи редкие рассеянные лучи солнца. Похоже, нормального проветривания здесь не было не то что днями, неделями. Из-за этого в застоялом воздухе сгустился запах трав, от которого быстро начинала кружиться голова. Гадать о его источнике долго не приходилось: над дверями, окнами и просто на стенах были развешаны пучки сушеной полыни, крапивы, ромашки и липового цвета. Рада сильно сомневалась, что Пилигрим собирал все это сам, скорее всего, купил у кого-то из местных знахарок.
Хватало тут и соли – на всех порогах, да еще на подоконниках. Зеркала скрылись под тканью. Все вместе это было связано или со сдерживанием, или с успокоением, или со всем сразу.
– Не хочешь рассказать мне, что происходит? – поинтересовалась Рада, повернувшись к собеседнику.
Пилигрим стоял на том же месте, но уже привалившись плечом к закрытой двери. Он выглядел уставшим и каким-то потерянным.
– Нет. С чего бы?
– Усачев знает, что с тобой творится?
– Его это не касается, – поморщился Пилигрим. – Как и тебя.
– А ты уверен, что можешь в таком состоянии быть градстражем?
– Нет, поэтому я больше не градстраж.
– Вот, значит, как… С тобой такое творится уже давно, поэтому ты воспринял пророчество всерьез, – догадалась Рада. – Усачев рассказал мне, что ты провел какой-то запретный обряд, потому тебя и ждет суд. Что ты сделал с собой?
– Он не запретный сам по себе, – буркнул Пилигрим. – Я просто кое-какие нормы проигнорировал… Слушай, какая разница? Тебе-то что?
– А я не хочу, чтобы с тобой такое происходило. Я хочу тебе помочь.
– Ты не сможешь.
– Давай проверим, – настаивала Рада. – Но сначала тебе придется все мне объяснить.
– Да как же ты бесишь! – рявкнул он и тут же подался назад, явно смущенный собственной вспышкой гнева. – Рада, я серьезно, тебе лучше уйти немедленно!
Такое она уже видела, когда они работали вместе. Из него будто рвалось что-то чуждое ему, не подчиняющееся ему до конца. Но прежде Пилигриму было легче сдерживать это, а теперь, когда исчезла работа, отвлекавшая его, состояние градстража начало стремительно ухудшаться. Он как будто и не понимал, что, если не исправить это, все кончится очень плохо!
Но догадка стала и подсказкой. Пилигрим умен, он сам должен был сообразить, что подтолкнуло его к болезни. На этом можно было сыграть… или хотя бы попробовать.
– Я хочу продолжить расследование, – объявила Рада.
– По-моему, кто-то заигрался.
– В прятки? Уж точно не я.
– Ладно, уела, – усмехнулся Пилигрим. – Но до меня дошел слух, что ты тоже к этому никакого отношения теперь не имеешь.
– Ну-у-у… Формально – нет. Но мне кажется, я нашла кое-что важное.
Рада принесла с собой копии дела о пропаже Лиа Метриади – все, что ей удалось достать. Тогда она была не уверена, понадобятся ли бумаги, но теперь лишь радовалась, что они здесь. Рада передала распечатку своему собеседнику, продолжая наблюдать за ним.
Пилигрим бумаги принял и даже прочитал, вот только… Несложно было заметить, что это теперь получается у него с трудом. Рада видела, что по некоторым строчкам он пробегал глазами несколько раз, прежде чем двинуться дальше. С тех пор, как он перестал работать, концентрация внимания давалась ему все хуже.
И ведь это еще не предел! В четырех стенах он ничего не добьется, полынь с ромашкой его не спасут. Рада очень надеялась, что он согласится помочь ей и снова заняться делом. Иначе ей придется рассказать обо всем Усачеву – даже если Пилигрим ее никогда не простит за это. Потому что оставлять его в таком состоянии рядом с людьми было нельзя.
Наконец он кое-как одолел короткий текст и вернул распечатки Раде.
– Ну и что это тебе дает? Почему именно она?
– А ты разве не помнишь пророчество дива? И не ту дурость, которую он ляпнул про тебя, а настоящее пророчество! Он там прямым текстом указал на лампаду.
– Он указал на лампаду как на предмет.
– По-моему, метафора более чем очевидна, – покачала головой Рада. – А ты просто упрямишься. Все ведь сходится! Лиа пропала незадолго до теннина, причем почти так же, как он: неожиданно и незаметно. Да, Усачев пошлет меня подальше, если я попытаюсь связать эти два дела. Но ведь и в случае с теннином он послал меня подальше, а кто в итоге оказался прав? Я матери уже об этом сказала, если что. И я готова деньги поставить на то, что ни к чему это не приведет.
– Так, а ты что собираешься делать, Шерлок Холмс?
О, вот тут ей как раз было что сказать! Это реальность сумрачной квартиры, увешанной травами и присыпанной солью, ее сбивала. Про свое импровизированное расследование она думала всю дорогу.
– Я найду ту вужалку, к которой приехала лампада, – отчиталась Рада. – Собственно, ее и
