Набираю почти кипяток. С удовольствием погружаюсь в объемное джакузи. Как включать пузыри и гидромассаж, я понятия не имею, поэтому использую его как обычную просторную ванную. Ухты! У него тут даже наушники есть, беспроводные! Специально для водных процедур! А рядом пульт. Включаю запись и подношу их к одному уху. Классика! Зверь купается в джакузи под Моцарта и Бетховена! Надеваю мягкие кожаные мембраны на уши. Эффект полного вакуума.
С музыкой расслабляться намного лучше — полный релакс тела в воде и души в божественных звуках. Я согрелась, успокоилась, и мысли мои теперь бегут в совершенно ином ключе.
Зверь ведет и показывает себя заботливым спутником и отцом. Но вот надолго ли его хватит? Что если, ему надоест изображать из себя образцового семьянина и он пустится во все тяжкие? И хорошо если только со мной! Каково будет Веронике видеть избитую и морально подавленную маму изо дня в день?! Да и я долго ли продержусь, когда Зверь покажет свое истинное лицо? Нет. Бежать от него надо. Только не сразу. Прямо сейчас он меня поймает и у него будет больше поводов издеваться надо мною, чем раньше, если жива, конечно, останусь. Надо хорошо подготовиться. Всё сделать по уму. Не спешить, но и не медлить особо, потому что жить рядом с ним, все равно что рядом с дымящимся вулканом — вот-вот рванет и тогда пиши-пропало, из пепла не выберешься.
Я думаю все это, прикрыв глаза, пока не чувствую, как резкий сквозняк от срывающейся с петель двери всколыхнет горячую воду.
* * *
Артем
Залетаю домой, едва ли не сбив озадаченную Викторию с ног. В голове так и бьется укорененная мысль, что Лианы уже нет в этом мире.
— Где она?!
— У вас Артем Борисович, в вашей личной ванной.
— Ч-черт! — ругаюсь сквозь зубы.
Забегаю к себе. В ванной и правда тихо, видно что горит свет. Но ни звука не доносится оттуда.
— Лиана! — начинаю стучать и дергать ручку, как ополоумевший. — слышишь меня, открой!
— Нет, она не отвечает. — рядом трется домработница.
— Отойди! — кричу ей, иначе дурочку может отбросить на пол.
Разбегаюсь и выношу дверь плечом. Удерживаю ее, чтобы не упала на девушку, молниеносно прислоняю к стене. Оглядываю ванную. Жива! Жива, черт ее подери, испуганной птицей прячется за бортики джакузи. Прикрывает наготу. На ушах мои наушники.
Музыку слушала! А я чуть с ума не сошел. Бросил все, примчал, дверь с петель к херам снес… у меня два диаметрально противоположных желания — утопить ее за легкомыслие, и прижать к себе крепко-крепко, радуясь, что дурочка жива. Пока еще не поняв, что именно хочу больше, подхожу к ней.
— Артем… в чем дело?! — выставляет вперед руки моя зараза, а в бирюзовых глазах столько страха, словно я на ее глазах превратился в оборотня, и сейчас растерзаю свою бедную жертву.
— Замолчи! — рявкаю на нее, — Я чуть с ума не сошел! Думал, что тебе плохо! А если бы тебе плохо стало!? А если бы ты утонула?!
Подхватываю на руки, несмотря на ее сопротивление, несмотря на то, что безбожно порчу водой свою одежду.
Она дрожит в моих руках. Черт, снова от страха. А может и нет — тянусь к полотенцу, прямо на руках закутываю ее, точно маленькую. Вика смотрит на соперницу завистливо. Взглядом показываю ей, чтобы оставила нас наедине.
Лиана все еще бьется в моих руках, ощущаю тычки ее маленьких острых кулачков. Но я физически не могу отпустить ее. Сейчас, когда почти смирился с потерей, мне слишком мало просто ощущать ее рядом. Нужно чтобы она была со мной, на мне, а я в ней, поэтому прижимаюсь к ней еще сильнее, на грани физической боли.
То, что она совершенно голая под этим полотенцем возбуждает меня, просто крышу сносит. Я хочу ее так, что выть готов от того, что все еще не в ней. Втягиваю носом ее запах, ведя им от виска к мочке уха. Усиленный водой, он отбивает все чувство реальности, оставляя одно мощное нереализованное желание. Слегка оттягиваю ее влажные волосы.
Зрачки девушки расширены, Лиану похоже ведет нисколько не хуже меня. Ее губы полуоткрыты, так невинно и призывно одновременно, я больше не в силах сдерживаться, ждать. Приникаю к ним, как к живительному оазису, пью нектар, чистую амброзию. Сначала строптивица сопротивляется, пытаясь вытолкнуть мой язык, укусить меня за губу, но я не намерен отступать. Я просто взорвусь, если не удовлетворю свое желание прямо сейчас. Но и брать силой я ее не намерен.
К моему огромному удивления и счастью, девушка перестает сопротивляться. В какой-то момент она даже словно сама пытается двигать языком, трется губками о мои. Я даже слегка отстраняюсь от нее, чтобы со стороны оценить, не показалось ли все это моему воспаленному, возбужденному до крайней степени больному мозгу?
Она удивлена своему поведению, реакции ее тела на меня не меньше.
— О, малышка! — хрипло выдыхаю я, вновь приникая к ней, — Не бойся, клянусь я не сделаю тебе больно!
* * *
Лиана
Сначала, когда на меня ринулся этот разъяренный дикий медведь, я испугалась. Он снес дверь с петель, видимо это его любимая забава, ведь силищи дурной, грубой в нем немерено. А потом так страшно надвинулся на меня, что от ужаса все что я смогла, это выставить вперед руку и что-то там пролепетать. Я ожидала самого плохого, более того, я была к этому готова, но когда он схватил и выдернул меня из воды, я не могла себя сдержать, сопротивлялась как могла. Все во мне было против его рук, против его близости, но он очень быстро устранил мое сопротивление.
Додумался закутать в одеяло, потому что весь намок от меня, и я отчетливо чувствовала твердость в его определенном месте. Он постоянно возбужден рядом со мной, или рядом с каждой мало-мальски привлекательной женщиной? Мне страшно и волнительно одновременно. Вот волнения еще рядом с ним я не испытывала. Это что-то новое.
Он ожидаемо стремится ворваться меж моих губ, а я по привычке стараюсь не допустить этого, но в какой-то момент, подушечка его большого пальца так нежно скользит по моему затылку, что я невольно расслабляюсь от неожиданного острого удовольствия. Подушечка не останавливается, поглаживает меня за ушком, а потом начинает нежно массировать мочку уха. Миллионы мурашек бегают по мне, но не от ужаса, а от доселе неизвестного чувства, чувства удовольствия. Я перестаю сопротивляться и позволяю его языку и губам завоевать мой рот окончательно. Он удивлен. Я же поражена тому, что мне понравилось…
У меня точно Стокгольмский синдром, ведь поцелуи Зверя, черт возьми, не могут быть такими сладостными… я и не подозревала об этом!
— О, малышка! — хрипло выдыхает он, вновь приникая ко мне, а дальше я его не слышу.
Между нами что-то происходит. Химия? Взаимодействие? В какой момент я перестала испытывать ужас и отвращение перед ним? Вернее не навсегда перестала, а именно сейчас, потому что после, когда это странное волшебство закончится, боюсь, все вернется на круги своя с новым отвращением и чувством страха рядом с ним.
