рта говорил о человеке, умеющем лгать. В целом, его внешность была привлекательной, но за ней скрывалась настороженная горечь, спрятанная в глубине его светлых, похожих на волчьи, глаз.
Я достала из сумочки скетчбук. У меня чесались пальцы, так хотелось запечатлеть мистера Хейса в этот момент. Благодаря миниатюрному размеру, скетчбук было удобно брать с собой всюду, куда бы я ни пошла и многие его страницы уже были заполнены изображениями моих товарищей по пароходу и видом на сад, открывающегося с моего балкона в номере. За считанные секунды я сделала набросок того Хейса, которого знала лучше всего: пристальный взгляд, полностью не скрывавший того смятения, которое он постоянно держал глубоко в себе. Я использовала салфетку, чтобы растушевать резкие угольные линии, смягчая его напряженные брови.
Когда я закончила, Хейс стащил скетчбук на свою половину стола и начал его листать.
— Неплохо, — сказал он, улыбнувшись уголками рта.
— Неплохо — именно то, к чему я стремилась, — ответила я.
— Перестаньте выуживать комплименты, — сказал мистер Хейс, все еще рассматривая мои рисунки. — Вы все равно не умеете на них отвечать.
Я приподняла бровь, но он этого не заметил. Тогда меня поразило, что он продолжает ожидать, что я буду действовать по определенному, заранее прописанному сценарию и мой отказ мог привести его в бешенство. Я пообещала себе никогда не менять поведения.
Он рассмеялся и указал на страницу.
— Это должен был быть я? Вы переборщили с линией челюсти и сделали ее слишком острой.
Я посмотрела на острую линию его челюсти.
— Нет, не переборщила.
— Здесь нет ваших автопортретов.
— Зачем? Я предпочитаю рисовать людей, которые меня интересуют.
Он замолчал и до меня дошел смысл сказанных слов. Я судорожно пыталась придумать, как взять свои слова обратно, но ничего не приходило на ум. Медленное понимание проникало в мой разум, стекая как мед. Я сказала правду, и, устраивает меня это или нет, Хейс действительно интересовал меня. За все то, что держал при себе, за мысли, которые прятал за грязной ухмылкой. Не давая себе отчета, я часто обращала внимание на его мускулистые предплечья и сильные пальцы, обхватывающие мою ладонь. Мое внимание привлекала его нижняя губа, созданная с безупречной точностью.
— Так, вы находите меня интересным.
Я ничего не ответила. Мне любопытно было посмотреть, в какую игру он будет играть. Он всегда начинал какую-нибудь.
— Что именно вас интересует? — его глаза зажглись лукавым блеском. Он наклонился вперед, облокотившись на стол и заняв слишком много места, чтобы просто это проигнорировать. — Вы думали о поцелуе со мной?
Он произнес этот раздражающий вопрос со спокойным выражением лица.
Но я знала, что он проводит линию фронта. Стреляет по пустым местам, предупреждая меня. Решимость ожесточила меня. Он выбрал прятаться за маской соблазнителя, желая раззадорить и спровоцировать меня. Я не собиралась клевать на его удочку, как все остальные, кого он не подпускал ближе расстояния вытянутой руки. Его стратегия была простой и блестящей; флиртуя, он уводил разговор от чего-либо значимого.
— Если вы еще не догадались, — тихо начала я. — С моими родителями у меня гораздо больше общего, чем вы думаете. Как и они, я люблю узнавать правду. Меня всегда привлекали странные вещи. И у вас, мистер Хейс, есть секрет. Он глубоко похоронен, но я знаю, что он есть. И однажды я его узнаю. Запомните мои слова.
Он посмотрел на свои ногти.
— Вы уверены, что это разумно?
— Я проделала весь путь сюда в одиночку, — сказала я. — Я лгала сквозь зубы всем, кого встречала на пути. И нарушала запреты дяди на каждом шагу. С чего вы взяли, что я разумна?
Мистер Хейс поднял голову и пристально посмотрел на меня.
— Я говорю, чтобы вы не лезли в мои дела. Вам не понравится то, что вы найдете, я обещаю.
— Я всегда выбирала любопытство вперед собственного благополучия.
— Хорошо, что через несколько часов вас здесь уже не будет.
Мое настроение испортилось, и я резко сменила тему.
— Что привело вас в Египет? Вы так и не сказали.
Мистер Хейс захлопнул скетчбук и протянул его мне.
— Долг.
Я жестом попросила продолжать, но в этот момент принесли заказ и Хейс взял один из круассанов и положил его на свою тарелку. Без лишних хлопот, он откусил от него и застонал.
— В первую очередь, вам нужно попробовать это.
Он отломил мне половинку второго и положил на мою тарелку. Я откусила кусочек и обнаружила, что издаю тот же звук, что и мистер Хейс секундой ранее. Каким-то образом выпечка оказалась одновременно сладкой и соленой, сливочной и изысканной.
— Оправдал ли он ваши ожидания?
— Все здесь оправдывает. Теперь я понимаю, почему мои родители не могли насытиться.
Я с тоской осмотрелась по сторонам, рассматривая посетителей, расположившихся вокруг нас и наслаждающихся мороженым и огромными кусками тортов.
— Хотелось бы, чтобы дядя уделял мне больше времени, — я отправила в рот еще один кусочек десерта.
— У него его нет, — мистер Хейс вытер пальцы плотной салфеткой. — Мы уезжаем сегодня вечером.
Я подавилась фиником.
— Что?
Он сидел неподвижно, явно обдумывая свой ответ. После непродолжительного ожидания, я услышала:
— Сегодня вечером после ужина мы поднимемся на борт Элефантины. Завтра рано утром мы отплываем из Булака52 к месту раскопок.
— Где оно? — я старалась сохранить нейтральный тон, но мысль о том, что они поплывут вверх по Нилу без меня, задевала. Я не нашла магазин, где папа мог приобрести кольцо. Я не обнаружила ничего важного в отношении исчезновения родителей.
— По всему городу, — сказал мистер Хейс, его голос был непривычно мягким. — Да ладно вам. Не нужно выглядеть так, будто потеряли щенка. Вы сможете вернуться, когда ваш дядя остынет. Он всего лишь хочет защитить вас и нельзя ожидать, что он будет присматривать за вами, командуя бригадой землекопов.
Я вздрогнула.
— Почему вы с моим дядей так уверены, что мне угрожает какая-то опасность? Посмотрите вокруг! Кажется, тут полно туристов, наслаждающихся достопримечательностями. По-моему, Каир совершенно безопасен.
Глаза мистера Хейса сверкнули ледяной синевой.
— Да что вы?
— Знаете ли вы, что задаете вопрос каждый раз, когда хотите соскользнуть с темы?
— Да что вы?
— Да. Это невыносимо раздражает.
Мистер Хейс скривил свои красивые черты лица, приняв вид раскаяния, которому я ни разу не поверила.
— Прошу прощения, сеньорита Оливера.
Мы смотрели друг на друга в затянувшемся недружелюбном молчании, пока он не сказал:
— Каир безопасен. Рикардо беспокоит не город. У него есть другие причины.
— Что за причины?
— Это вам придется узнать
