Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
Я счастлива сообщить тебе о рождении нашего сына. Он унаследовал решимость и напористость своих родителей, ибо ворвался в мир очень быстро — настолько быстро, что теперь я недоумеваю: неужто мое чрево — настолько негостеприимное место? Возможно, он почувствовал, как я скучаю по его отцу, и ему не терпелось поскорее отделаться от снедающей меня тоски. Я знаю, что мужчины редко интересуются подробностями этого труда, но ты — редкий мужчина. Я рожала на египетский манер, сидя в специальном кресле — повитухи сказали, что благодаря ему ребенок пойдет быстрее, — под огромным балдахином, разукрашенным прекрасными, благоухающими гирляндами и множеством священных амулетов. Чтобы помочь мне сохранить хорошее настроение, Хармиона принесла статуэтку бога-карлика, Беса, и, когда я испытывала боль, я смотрела на его большие треугольные уши и смеющиеся глаза.
Я назвала твоего сына Птолемеем IV Цезарем, чтобы он унаследовал отличительные черты обоих своих родителей, но греки в Александрии уже прозвали его Цезарионом, то есть Маленьким Цезарем, и мне кажется, что это вполне подходящее имя. Похоже, они произносят его скорее с расположением, чем с пренебрежением, и я воспринимаю это как признак растущего одобрения нашего союза. Цезарион ростом удался в отца: повитухи говорят, что никогда еще не видели такого крупного младенца. Пальцы у него тонкие и изящные. Мне кажется, он унаследовал длинную шею Венеры, отличительный признак вашего рода. Кожа у него красноватая, как у многих его македонских предков, волосы темные, а глаза голубые, как у всех младенцев. Но его астролог сказал мне, что они изменят цвет и станут серыми, как у Александра. И почему бы, собственно, нашему сыну не унаследовать глаза Александра? Я уверена, что он воплотит мечты своего предка в жизнь. Астрологи предрекают, что он вырастет меланхоличным и слегка замкнутым, но зато будет отличаться живым и энергичным умом. Он крепок телом и не будет подвержен обычным детским болезням. Астрологи также предвидят беспорядки и волнения к моменту его шестнадцатилетия, но вся его последующая жизнь пройдет в мире. Мне мнится, что он окажется человеком вдумчивым; быть может, это будет первый из платоновских царей-философов. Он получит образование здесь, в Мусейоне, как его мать и все предки. Затем нам следует отправить его в Грецию, изучать военное искусство. Хотя многое из военной науки он сможет постичь, читая записки своего отца о сражениях.
Я приложила к письму монету, отчеканенную в честь его рождения. Я уверена, что изображение царицы в виде Исиды с младенцем Гором у груди — образы, к которым привыкли мои подданные, — воодушевит равно как египтян, так и греков и распространит по всему Египту, как Верхнему, так и Нижнему, ту радость, что сопутствует рождению будущего царя. У греков существует давнее обыкновение отождествлять Исиду и Гора с Афродитой и Эросом. Фактически они не различают своих божеств и местных. Но я надеюсь, что эта монета напомнит тебе о времени, которое мы провели вместе в храме Гора, в краю, который, как мне хочется верить, показался тебе завораживающим.
Увидишь ли ты Маленького Цезаря в нынешнем году? Может быть, мне привезти его к тебе, как только закончится карантин? У нас принято в течение шести месяцев держать царственных детей в карантине. Хотя астрологи и заверяют, что мой ребенок не подвержен болезням, рисковать не следует.
Помнишь, я тебе призналась, как однажды в детстве убежала на рынок в надежде подслушать, как торговцы будут сплетничать о могущественном Юлии Цезаре и его подвигах в Риме? В то время я даже не мечтала — а может, и мечтала! — что буду слушать рассказы о Цезаре из первых рук, что он будет нашептывать их мне на ушко вечерами, чтобы позабавить меня. Пожалуйста, не лишай меня удовольствия узнавать от тебя о твоих путешествиях и трудах. Мне так хочется, чтобы ты был здесь, чтобы твоя мудрость омывала неопытность молодости, еще сохранившуюся после бурных лет моего царствования, чтобы ты делился со мной своими проницательными замечаниями о политических интригах и человеческой природе. Мне также хочется подразнить тебя. Пока я не увижу тебя снова, твои слова будут для меня словно нежные прикосновения твоих пальцев к моему лицу, а потому не скупись на слова, мой Цезарь. Я буду подхватывать каждое.
Ну а пока что все мои мысли отданы заботам о здоровье, безопасности и взращивании твоего сына.
Твоя Клеопатра.
От Гая Юлия Цезаря, из Рима, Клеопатре VII, царице Египта. (Отправлено со специальным гонцом.)
Моя дорогая Клеопатра!
Цезарь заверяет тебя: новость о рождении сына является сейчас для него единственным источником радости. Хотя он вернулся в Рим с триумфом, недавние события омрачили его многочисленные победы.
На улицах Рима происходят убийства, и убивают друг друга не враги Цезаря, а его друзья. Цезарь поручил Антонию оказывать покровительство Цицерону; он же поступил наоборот и на одиннадцать месяцев сослал старика в Брундизий. Они презирают друг друга, и я ничего не в состоянии с этим поделать.
Много лет назад, во время беспорядков, связанных с заговором Катилины, Цицерон казнил отчима Антония. Я советовал ему не делать этого, но он не обратил внимания на мои предостережения, и Антоний, человек эмоциональный и преданный своей семье, никогда не простит ему этого. Кроме того, они прямо противоположны друг другу по темпераменту, словно лед и пламень. Цицерон, с которым я стараюсь сохранить дружбу, невзирая на то, что он не хранит верности ни мне, ни моему делу, никогда не простит Антонию мелкой нескромности, связанной с некой Волумнией Китерией, актрисой, с которой Антоний общался.
Много лет назад, когда несчастный Помпей еще был жив, а Цицерон колебался между нами двумя, Антоний проехал мимо его дома в открытом экипаже, в котором сидела означенная Волумния, и Цицерон, отличающийся изрядным ханжеством, отнесся к этому инциденту так, словно Антоний совершил преступление против самой Республики. Масла в огонь подбавило еще и то, что при этом присутствовала мать Антония, Юлия. Цицерон заявил, что лишь полный моральный банкрот мог нанести благочестивой римской матроне подобное оскорбление, — хотя я и уверял его, что и сам, подобно Антонию, наслаждаюсь обществом людей, связанных с театром, невзирая на их драматический темперамент.
Цицерон же тогда как раз недавно развелся со своей женой, сварливой Теренцией, и взял другую супругу, совсем юную девушку. Ходили также слухи, будто он втайне нашептывает слова любви своему секретарю, образованному греку-рабу Тирону. Однако же он не прощал страстности другим. Возможно, его оскорбляла напористость, яростность и молодая сила Антония.
Такова истинная подоплека их вражды. Я был вынужден остановиться в Брундизии и лично умасливать уязвленное тщеславие Цицерона. А тем временем, в мое отсутствие, Антоний повел персональную войну против молодого Долабеллы за то, что тот соблазнил его жену, Антонию, с которой он теперь разводится. Я не сомневаюсь в достоверности обвинения, но истинная причина развода заключается в том, что освободившийся от брачных уз Антоний теперь может жениться на Фульвии, вдове нашего общего покойного друга Клодия, с которой он спал на протяжении многих лет.
Фульвия — женщина захватывающая, а ее политические амбиции сложнее и причудливее ее прически. Одним богам ведомо, сколько мужей она уже похоронила и еще похоронит, прежде чем Аид призовет ее саму. Ее последний муж, Курион, был убит в Северной Африке сыном Помпея. Но она приручит Антония, и это к лучшему; Антоний проявил здравый смысл, избрав себе такого надсмотрщика в вопросах дисциплины. Первым приказом ее царствования было: «Прогони Волумнию Китерию». И он послушался, словно баран.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
