за спиной. Явно видно влияние ордынского воинского искусства, не зря же Иван III в походы непременно брал союзных татар. У них и научился. Так что московское войско новгородского похода смело можно назвать великокняжеской гвардией.
Исключение составляли тверские полки, присоединившиеся к москвичам. Тверское княжество пока еще сохраняло независимость и воевало по-старому, полагаясь на тяжелую княжескую конницу. Но заметим, что к этому времени именно у тверичей в войске было более всех пищалей и пушек, часть конницы имела малые ручницы – до полкилограмма весом с коническим стволом, а также ручную артиллерию посерьезнее, четырехкилограммовые ручницы – тюфяки.
А что у новгородцев? Боярская конница, где каждый сам себе князь. Тяжелый доспех, чаще всего – немецкий, вооружение – копье и меч. Высшую воинскую доблесть бояре видели в лихом конном бою. Стрельбой из лука новгородские бояре брезговали, считая это уделом простолюдинов – пехоты. Большую часть новгородского войска составляло ополчение. Плохо обученные и экипированные новобранцы, вооружение – тяжелые деревянные щиты да пики и топоры для ближнего боя. Что с мотивацией? Тоже проблемы: большинство «земства» и посадские люди давно устали от боярских распрей, но и твердой власти Москвы тоже побаивались.
Именно с ополчением и «судовой ратью» новгородцев на Ильмень-озере пришлось столкнуться московскому войску накануне решающей битвы. Разбив плохо обученные полки судовой рати, 13 июля 1471 года москвичи подошли к реке Шелони. На другом берегу блестела доспехами боярская конница новгородцев. Ее численность могла составлять, по разным источникам, от 5 до 12 тысяч воинов. Численность ополчения тоже оценивается по-разному. Например, в Московском летописном своде общее число воинов, выступивших на стороне Новгорода, включая и конницу, и ополченцев, – 40 тысяч человек, однако эти данные представляются завышенными, в то время, когда московское войско в летописном своде наоборот оценено скромнее, чем было в реальности.
Вечерело, перестрелка через реку быстро затихла, переходить Шелонь ни одна из сторон не решалась.
Новгородцев такое положение дел устраивало, их главной целью было не дать москвичам соединиться с псковской ратью, разбить противника по частям. У москвичей были другие планы, бить не числом, но умением. Воевода Данила Холмский перед битвой подсчитал силы, московское войско потеряло в предыдущих сражениях (взятие Русы, победные бои под Коростынью и на реке Поле) до половины численного состава, особенно пострадали тверские полки, но у него был «козырь в рукаве» – союзные татары.
Битва на Шелони
Настало утро 14 июля 1471 года. Пятитысячное московское войско затемно поднялось выше по течению и скрытно переправилось через Шелонь, стремясь достичь псковской дороги, по которой ожидалось подкрепление из союзного Пскова. Новгородцы, желая этому помешать, перекрыли путь и построились к бою. Войско – возможно, двадцать-тридцать тысяч человек с боярской конницей в большом и передовом полках. Она и ударила первой. Но новгородцы совершенно не ожидали дождя из стрел, пролившегося на их головы во время атаки, а также залпа из пищалей почти в упор, и дрогнули.
Как следует из новгородских источников, им удалось перестроиться и в повторной атаке использовать численный перевес, существенно потеснив москвичей передовым и большим полком. Развивая успех, основные силы новгородцев стали окружать московское войско, заходя ему во фланги, вот тут на них и обрушилась татарская конница. Оказалось, что татары Даньяра быстрым маневром переправились через Шелонь еще выше по течению, форсировали речку Дрянь, сосредоточились на прибрежных холмах позади новгородского войска и ударили в тыл полка правой руки и большого полка в тот самый момент, когда новгородцы почти праздновали победу.
Правый фланг новгородцев не выдержал натиска и побежал, смяв большой полк, который тоже обратился в бегство, увлекая за собой остальное войско. И спасаясь, боярская конница топтала свое же ополчение. Разгром был полным!
Итог этой битвы для Руси трудно переоценить: правящая верхушка Великого Новгорода в ту пору почти полностью склонилась к подчинению Литве. И если на словах Литва обещала новгородцам сохранить республиканское правление и православную веру, то на деле подчинение севера Руси католической вере становилось лишь вопросом времени.
Успех Шелонской битвы снял литовскую угрозу. Московское войско показало свою силу, свое умение воевать по-новому, по «ордынской тактике».
Богатая добыча досталась в тот день великокняжескому войску. Летопись сообщает, что всего «обретеся нятцов (пленников) 1000 и 700 человек». Что касается потерь, то в описании сражения 14 июля на реке Шелони указано, что татары потеряли всего сорок воинов. Даже историк Карамзин, не жаловавший татар в своей «Истории», отметил, что исход битвы решил их внезапный удар в тыл новгородцев. За храбрость в той битве касимовцы были щедро пожалованы Иваном III, однако им было строго запрещено брать пленных. Факт примечательный, при всей вражде к мятежным новгородцам, для русских они продолжали оставаться единоверцами, православными. А татары – чужаками, хоть и союзниками. И вид христиан, связанных для продажи, в татарском обозе вряд ли понравился бы православному воинству.
Коломенский рубеж
Следующий поход касимовского войска в летописях отражен более скупо, хотя по важности он вряд ли уступал Шелонской битве. В 1472 году салтан Даньяр с касимовским войском принял участие в отражении набега ордынского хана Ахмата, причем московский князь направил его на самый опасный участок – в Коломну. И здесь татары Даньяра стали не только гвардией великого князя, а скорее – его спецназом с особо важным заданием. Летописи прямо указывают, что хан Ахмат весьма опасался, чтобы Даньяр или Муртоза – царевич из Елатьмы – «не взяли орды и жен его, которых он оставил на самой границе». Как тут воевать, когда злейший враг собирается твоих жен с детьми забрать в полон? И ведь никакая охрана не помогала, касимовцы перешли на степной берег Оки и стали появляться в самых неожиданных местах, наводя ужас на все ахматово войско, ибо в бою были беспощадны.
Тем временем объединенная русская рать быстро перекрыла все броды, переправиться через Оку Ахмат так и не смог, после ряда столкновений спешно отступил, бросив полон. В итоге «коломенская операция» закончилась для Руси более чем удачно. «А сам князь великий возвратился к Коломне, а с ним царевич Даньяр; оттуда и того, почтив, отпустил в свой ему городок Касим, а сам пошел к Москве». Именно с 1472 года московский князь перестает платить дань в Орду. И «татарский двор» – ставка ордынских баскаков в Москве – был разрушен.
А татары Даньяра вернулись в Касимов и Городец с большой наградой.
Упоминаются касимовские татары и в новгородском походе 1477-78 гг., в результате которого Новгород был окончательно присоединен к
