– Ты ропщешь? – Джулия опять принялакомандование. – Как ты смеешь жаловаться? Ну-ка, дай я попробую!
Она села верхом на него, царапая его бока своими острыми идлинными каблуками, и впустила его орган в свой. После того, что они с нимустроили, он никак не мог кончить, что бы с его пенисом ни делали. Она судовлетворением смотрела сверху на распластанное тело, на выгнувшуюся шею, наискаженное мукой лицо и вспоминала всех мужчин, которые когда-либо предавалиее. Намеренно она сбивала его с ритма, при котором он мог бы кончить. Затем онавообще соскользнула с него, оставив стонущего, находящегося на самой грани, нонеспособного получить удовлетворение.
Хизер, Ксантия и Джулия, взявшись за руки, некоторое времясмотрели на обезумевшего мужчину.
– Не хотите помочь мне кончить, хотя быразвяжите, – сердито потребовал он.
– Ты знаешь, то, что ты испытываешь, это все по-настоящему.Разве ты не для того здесь? Ты можешь прочувствовать, что значит получить отказот женщины и быть ею брошенным.
Джулия отстегнула наручники и уклонилась, когда он пыталсясхватить ее. Он хмуро смотрел на них, разминая свои затекшие суставы.
– Сволочи! – прорычал он.
– Ну, если ты так грубо с нами разговариваешь, мы небудем завтра играть, – обиделась Джулия. Она нагнулась и поцеловала его вщеку.
– Почему вы так жестоки, – пожаловался он.
– Я не жестока. – Она потерлась грудями о егоплечо, взяла его член в руку, мгновение пососала, потом вынула изо рта и спроказливой улыбкой добавила: – Ты теперь свободен. Думай о нас,когда будешь кончать.
Они повернулись и пошли к выходу, три затянутые в кожубогини, а он смотрел им вслед жадными глазами, взяв свои яйца в одну руку ионанируя другой.
Глава 7
Полдень был жарким, но не слишком, и Хизер в ослепительнобелом платье времен короля Эдуарда, в таком, в котором могла бы красоватьсякакая-нибудь модница в 1901 году, прибыла на бархатную зеленую лужайку заТоставин-Гранж для игры в крокет в компании таких же не очень занятых людей.
Она думала о том, что разворачивающаяся картина оченьнапоминала сцену из какого-нибудь костюмного фильма, а ее юбки оченьсоблазнительно шуршали.
«Я бы не очень удивилась, – думала она, – если быкто-то из наших английских актеров, обладателей «Оскара», вышел сейчас в ролидворецкого».
На лужайке лежали тени от испанских дубов и кедров, на небене было ни облачка. Откуда-то издалека чуть слышно доносилось пение ласточек,которые высоко в небе затеяли свою игру, то взлетая ввысь, то резко пикируя.Между веток чилийской араукарии был подвешен гамак. В нем сидел молодой человекв белых фланелевых брюках и полосатом пиджаке. Свою шляпу-панаму он небрежнодержал на груди.
Неподалеку сидел полковник, дядюшка или что-то в этом роде.Он занимал кресло с матерчатым сиденьем. Это был плотный, румяный мужчина снафабренными седыми усами, которые воинственно закручивались над его верхнейгубой. Он был аккуратно пострижен, а на его висках виднелась легкая седина.Имелось в виду, что он приглядывает за молодежью. Пользуясь этим своимположением, он подолгу останавливал свой похотливый взгляд на девушках. КогдаХизер проходила мимо него, он протянул руку, погладил ее по спине и разгладил складкуна ягодицах.
– Добрый день, моя дорогая. Твоя мама велела мнеприсматривать за тобой. Хоть ты и помолвлена с Седриком, – он указал нагамак, – это не дает ему монополии на тебя.
«И тебе тоже, старый грязный козел!» – подумала Хизер ихотела отступить, но улыбнулась и сказала:
– Я не понимаю о чем вы, дядюшка.
– Конечно, ты не понимаешь, невинноедитя. – Он похотливо взглянул на нее и, разгладив ус одной рукой,другой полез под разложенную на его коленях газету. Хизер удалилась.
Служанка, живописно одетая в черное платье и белые передники чепчик с развевающимися лентами, разливала чай из серебряного чайника временкоролевы Анны. Чай подавался в тончайших фарфоровых чашках вместе с замысловатоукрашенными пирожными. Все это было сервировано на девственной белизныскатерти, обшитой по краю тесьмой. Когда она с чайником перегнулась черезплетеный столик, полковник потрогал и ее. Хизер слышала ее вскрик и бормотание:
– О, сэр, вы не должны этого делать. Не сейчас, сэр. Япозже приду в аллею.
«Двойные стандарты эпохи короля Эдуарда, – думалаХизер, идя через лужайку. – Как я могу изображать невинную девушкупосле всего того, что со мной приключилось? Меня научили мастурбировать, докторзасунул в меня свой член, потом я поняла, что мне нравится смотреть на женщин,Андре, этот друг семьи, вошел в меня, хотя и не кончил. Потом был черныйпарень, викинг, и я помогала Джулии в ее садомазохистских играх. А теперьКсантия требует, чтобы я сосредоточилась, забыв обо всем, что было раньше, насамых непорочных девичьих мыслях».
Ее противниками были два элегантных молодых человека идевушка, так же красиво наряженная, как и Хизер. Она ударила по деревянномумячу молотком. Послышись крики одобрения болельщиков:
– Крокировка! Браво, леди Хизер!
Похоже, что, хотя это и была ее первая в жизни игра, онасправлялась неплохо.
Ей были интересны другие люди на лужайке. Были ли это простоактеры Ксантии? Или другие ее гости? Эта хитрая женщина не появилась сегодня.Ее записка была принесена с утренним чаем, вместе с нарядом, который на Хизерсейчас.
Записка гласила:
«В разнообразии заключается вся прелесть жизни. Тебепредстоит новая история. Посылаю служанку, которая поможет тебе одеться:корсеты дьявольски трудно шнуровать самой. Она проводит тебя к местуназначения. Я знаю, что благодаря своему внушительному актерскому дарованию тылегко войдешь в роль добропорядочной девушки времен короля Эдуарда, котораявтайне вся горит от желания узнать побольше о запретной теме, о сексе. Следуймоим инструкциям, прилагаемым к этому письму, и я обещаю тебе еще одноголовокружительное приключение. Прилагаю примерный сценарий. Да, еще одна вещь.Держи свои руки подальше от… Ты знаешь, подальше от чего. Я хочу, чтобы ты былав состоянии нарастающего возбуждения, горячей и подпрыгивающей от нетерпения».
«Так много одежды! Как в ней выживали женщины?!» – гадалаХизер.
На дворе разгар лета, а она укутана в нижнюю сорочку,корсет, который сжимал талию, две кружевные нижние юбки, черные шерстяные чулкии доходившие до колен трусы. Трусы, правда, имели вырез на промежности и сзадиклапан на пуговицах. На ногах были неудобные ботинки на массивных каблуках.Поверх всего этого на ней было надето платье с длинной юбкой и страшноограничивающим движения лифом и длинными рукавами, похожими на баранью ногу. Иконечно, были обязательные белые перчатки. Как можно удовлетворять своисексуальные потребности, будучи одетой таким образом?! Может, ответ на этотвопрос крылся в вырезе на трусах?
