сожрет, гарантирую.
Подстава с пожарным инспектором – случай распространенный. Ищут молодой бизнес, недавно открытые помещения или только-только на этапе ремонта. Тычут этими самыми бумажками в лицо, что ничего тут не соответствует нормам. Возиться с ними геморрно очень, обычно те, кто боится или просто не хочет разбираться, сразу платят кругленькую сумму, и дело с концом. Но у нас-то все в порядке, поэтому при любом раскладе его не ждет ничего хорошего, кто бы ему это ни объяснял. Но мне по-садистки хочется посмотреть, как это сделает Саша. Выколет ему глаза своим красивым маникюром?
Марина выходит к себе, косится на Сашу с инспектором, а я продолжаю наблюдать дальше, открывая дверь чуть шире. Им все равно не до меня, не заметят. А если и заметят, просто вмешаюсь и вышвырну его отсюда, делов-то.
– Значит так, – говорит Саша, вкладывая документы обратно в его руки с громким шлепком. – Я верить этим бумажкам не собираюсь. Повторяю еще раз – все документы нашего ресторана, касающиеся пожарных норм и чего бы то ни было другого, в полном порядке. Если вы хотите делать какие-то проверки, для начала покажите удостоверение. Иначе – выход там.
До чего горячая, а! А фраза эта, «наш ресторан»… Да забирай хоть весь, Саш. Все три забирай! И меня заодно. Я буду только счастлив, если честно. Хочу теперь называть его «наш».
– Красавица, не надо со мной так разговаривать, я вдвое старше тебя! – психует этот хрен на Сашку. И я тоже начинаю, только не на нее.
– Зато втрое невоспитаннее, – высокомерно говорит она. Вот это моя девочка! – Ваш возраст не дает права приходить сюда просто так и делать что хочется. Я повторяю двадцатый, и последний, раз: у нас есть все документы, с подписями и печатями от профессионалов своего дела, а не от… Кто вы вообще? Забирайте свои бумажки и идите, пока я не попросила охрану вывести вас отсюда силой.
– Вы угрожаете сотруднику пожарной инспекции, я верно понимаю?
– Ага, – слышу в голосе Саши улыбку. – Но пока сотрудник мне удостоверение не покажет, он будет просто надоедливым мужиком, который вносит в нашу уютную и дружескую атмосферу ресторана ужасные нотки наглости и…
– Дурдом какой-то! – взрывается он и разворачивается, чтобы уйти, даже не дав Саше договорить.
Она победно хлопает в ладоши и поворачивается к Марине, показывая рукой жест удушья. Достал он ее, короче. Но справилась как богиня.
А потом Саша разворачивается ко мне лицом, видимо, чтобы уйти в кабинет, но натыкается на мой взгляд и чуть зависает. А потом отмирает, вспомнив, видимо, что не выплеснула весь спектр эмоций, подлетает ко мне, буквально заталкивает меня в коридор, чтобы не стоять перед людьми в зале, и вскрикивает:
– Это дурдом! Все дни все было хорошо, а тут появился! Пришел он, смотрите, вот козел какой!
– Я? – посмеиваюсь.
– Да ты при чем? Мужик этот!
Она взмахивает руками и идет в мой, или уже наш, кабинет, выходя из темноты коридора в светлое помещение, и падает на стул, закрывая глаза. Замучили мне Сашеньку совсем.
И она просто болтает и болтает, рассказывает про этого мужика, возмущается, так и сидя в кресле, откинув голову назад и закрыв глаза. Болтает без умолку, как у нее всегда на эмоциях бывает, и я впитываю каждое слово. Она рассказывает о пробке утром, о шумных соседях, которые до утра отмечали чей-то день рождения, о том, что ветер сильный на улице ее раздражает и наглые родители смеют звонить после десяти вечера и спрашивать про занятия на будущий год.
Саша устала, и я очень хочу, чтобы она хоть немного расслабилась, поэтому даю ей выговориться, а еще тихонько подхожу со спины и кладу руки ей на плечи.
Сначала просто поглаживаю, чтобы не спугнуть Сашку, а потом легонько массирую. Я без всяких там намеков или что-то около того… Я просто правда хочу, чтобы она выдохнула. В конце концов, на этих хрупких плечах был целый ресторан, им нужен массаж.
И она не отталкивает меня, наоборот, даже чуть прогибается, чтобы мне было удобнее, а потом резко открывает глаза. И в такой позе я смотрю на нее сверху вниз и как бы перевернуто.
– Ты чего? – спрашивает, внезапно замерев.
– Восхищаюсь тобой, – говорю правду, но еще и нагло отвожу тему от моего массажа. – Столько талантов в одной хрупкой девчонке!
– Ой, кто это мне говорит? Сам-то? И швец, и жнец, и на гитаре игрец. – Она все еще не отталкивает. Я в приятном ужасе.
– Ну я-то не хрупкая девушка, – посмеиваюсь.
– Это да. – Она на секунду закрывает глаза снова, а потом выдает то, от чего мои губы тянутся в улыбке: – И слава богу, что ты не девушка.
Это… ой, да черт с ними, с мыслями!
Я перехожу пальцами на шею Саши, массирую нежную кожу за ушами и чувствую, как у меня закипает кровь. Потому что Сашка от удовольствия чуть приоткрывает губы и даже ничего не говорит. Просто по какой-то неведомой причине отдается моим рукам и не имеет ничего против этого почти хамства.
Я круговыми движениями массирую шею, перехожу на кожу за ушами, умирая от бешеного сердцебиения, а потом…
Боже, прости мне мои грязные мысли.
Но Саша просто стонет. Вот так просто, тихо-тихо, но стонет.
И я не успеваю остановить себя, когда просто наклоняюсь вниз и впиваюсь своими губами в манящие губы Солнца.
Глава 13
Саша
Я совершенно точно сошла с ума или уже совсем окончательно поехала крышей, потому что я отчетливо ощущаю губы этого наглого хоккеиста на своих, но…
Но ничего не делаю.
Точнее – не отталкиваю. И даже почти не отвечаю.
Почти…
В моей голове примерно миллион мыслей, но ни одна не думается нормально, и я просто сижу в той же позе, что и была, позволяя Тимуру целовать мои губы. И он нагло, совершенно нагло и беспардонно этим позволением пользуется! Ласкает медленно и мягко, едва касаясь моих губ своими, не перегибая палку и не…
Не перегибая, Солнцева?!
Меня моментом остужает, и я распахиваю глаза, только тогда понимая, что, черт возьми, от его поцелуя закрывала их. Я замечаю, что и его закрыты, и от этого простого, но такого интимного момента меня с ног до головы осыпает мурашками…
Стоп! Стоп-стоп-стоп!
Протягиваю руку вверх и отталкиваю Тимура, заставляя его оторваться от моих губ. Я должна сейчас наорать на него, сказать что-то абсолютно ужасное, чтобы он отстал от меня раз
