Верона, 1376
Я бросаюсь вниз по ступеням мавзолея Капулетти. Меня сослали с глаз долой в Мантую, однако, получив письмо от брата Лоренцо, я нарушил условия и поспешил под покровом безлунной ночи назад в Верону. В письме добрый монах рассказал, что отец Джульетты, не подозревая о нашем тайном венчании, обручил ее с графом Парисом. Чтобы сорвать свадьбу, Джульетта приняла эликсир, от которого впала в летаргический сон.
Капулетти оплакали ее и похоронили в семейном склепе. Далее брат Лоренцо сообщал, что сегодня вечером Джульетта проснется. Я должен быть рядом и держать ее за руки, когда она откроет глаза. После чего мы убежим, чтобы начать новую жизнь.
Увидев ее, я замираю на ступенях.
Джульетта лежит на беломраморной плите, руки сложены на платье из белого шелка и кружев, волосы уложены мягкими волнами вокруг ангельского лица. Она прекрасна, моя фарфоровая Психея. Я знаю: любимая всего лишь спит, но она так неподвижна, будто вправду ушла.
Тут я замечаю насмешливый изгиб ее губ, легкую улыбку, словно она совершила последнее озорство, о котором никто больше не знает. И меня разбирает смех. Впрочем, действие зелья вот-вот закончится. Я сбегаю вниз по ступенькам.
Я сижу в склепе уже несколько часов. Принесенный мной факел сгорел, пришлось зажечь новый. Я все больше волнуюсь и начинаю мерить шагами пространство вокруг мраморной плиты. Что, если добрый монах неправильно рассчитал дозу?
«Нет, – убеждаю я себя, – он просто ошибся со временем пробуждения. Он полагал, что Джульетта проснется через сорок два часа, а прошло сорок пять».
Терпение никогда не было моей сильной стороной. С трудом заставляю себя сесть и ждать дальше.
За спиной раздается шум. Я вскакиваю, мои губы расплываются в улыбке – сейчас я обниму и поцелую мою возлюбленную.
Нет, она неподвижна, а на лестнице раздаются шаги.
Кто мог прийти к могиле Джульетты?
Я прячусь за мраморной плитой, на которой лежит тело двоюродного брата Джульетты, Тибальта. Его убил я. Я не хотел убивать, однако ненависть между семействами Монтекки и Капулетти выплеснулась наружу, и Тибальт убил моего лучшего друга Меркуцио…
Мои размышления прерывает голос графа Париса. Он, должно быть, пришел почтить память девушки, которую считал своей невестой.
– Сладкий цветок! – восклицает он. – Цветами я устилаю твое брачное ложе…
Мне невыносима мысль о том, как Парис прикасается к лицу Джульетты, и я выскакиваю из-за места упокоения Тибальта.
– Отойди от нее!
Парис вытаскивает из ножен меч.
– Ты пришел осквернить гробницу Капулетти?
– Нет, я…
– Я задерживаю тебя как преступника и арестовываю от имени граждан Вероны!
Парис бросается на меня с мечом.
Я выхватываю свой. Сверкающая в свете факелов сталь ударяет о сталь.
Он вновь наносит удар и едва не пронзает меня клинком.
– Прекрати, Парис, мы позорим Джульетту дракой на ее могиле! – кричу я, когда наши мечи вновь встречаются.
– Нет, я чту ее память! Она не хотела бы видеть у себя на могиле Монтекки!
Острие его клинка рассекает мне бровь над левым глазом. Я вскрикиваю и хватаюсь свободной рукой за лицо. Кровь застилает глаза. Меч, выбитый из моей руки, со звоном падает на каменный пол.
– Врешь, не возьмешь!
Я бросаюсь на обидчика и выбиваю из его руки факел. Мавзолей окутывает тьма, мы падаем и откатываемся в разные стороны.
Я нащупываю на поясе кинжал. Я ничего не вижу из-за крови и темноты, но знаю, что Парис где-то рядом.
– По правде говоря, – заявляет он, – Верона скажет мне спасибо, если я сейчас покончу с тобой.
Меня бесит его снисходительный тон. Зато теперь я понимаю: он рядом с плитой, на которой лежит Джульетта.
Я бросаюсь на врага и вонзаю кинжал так глубоко, что рукоятка врезается в плоть. Когда я выдергиваю клинок, Парис издает хриплый вздох, затем я слышу шелест шелкового платья Джульетты. Взбешенный тем, что негодяй пытается спрятаться за священным телом моей возлюбленной, я вновь бросаюсь вперед и пронзаю его кинжалом. Однако вместо голоса графа слышу вскрик Джульетты.
Открывается тяжелая дверь, и мавзолей заливает светом.
– Ромео! – разносится по склепу голос брата Лоренцо.
На каменном полу истекает кровью Парис.
А Джульетта сидит на своем ложе и смотрит широко раскрытыми глазами на темно-красные пятна, распускающиеся, словно цветы смерти, на белом кружеве платья. В центре кровавого месива – мой кинжал. Должно быть, она проснулась во время моей схватки с Парисом, и второй удар пришелся в нее.
– Ромео? – шепчет она, встретив на мгновение мой растерянный взгляд. Затем падает и испускает последний вздох.
– Нет! Что я наделал?!
Я бросаюсь к Джульетте, пытаясь остановить поток крови, как будто мои объятия могут вернуть ее к жизни. Она не двигается.
Увидев меня, бездыханную Джульетту и поверженного Париса, брат Лоренцо останавливается как вкопанный.
– Во имя неба, что здесь произошло? – шепчет монах.
Мне нечего ответить. Я только глажу Джульетту по щеке, и мои слезы капают ей на лицо.
Смерть любимой – моя вина, моих рук дело. Если бы я не убил Тибальта, не торопил Джульетту выйти за меня замуж, не пытался трусливо скрывать нашу любовь от родных…
Сейчас все это не важно. Джульетта истекает кровью: она уже не бледная, а серая. В мире, где правят ненависть и злоба, она была единственным лучом света. Как мне жить без нее?
Я выдергиваю кинжал из ее груди и прижимаю к своей, чтобы пронзить сердце.
– Стой! – хватает меня за руку брат Лоренцо. – И без того уже пролито много крови.
– Зачем мне жить, если Джульетта умерла?
– Это не выход.
Он выкручивает мне запястье, пока я не роняю нож.
– Ты будешь жить, Ромео.
– Но как? – срывается с моих губ отчаянный крик. Меня оставляют последние силы.
– Ты найдешь способ, – говорит брат Лоренцо, – как и все живущие. А сейчас беги. Шум твоей дуэли с Парисом поднял ночную стражу, сюда уже спешат и Монтекки, и Капулетти. Уходи как можно дальше от Вероны, Ромео, смени имя и никогда не возвращайся.
Я охвачен горем и хочу лишь одного: умереть. И все же какая-то эгоистичная частичка моего существа цепляется за предложение монаха, потому что хочет жить.
Чувство вины мельничным жерновом оттягивает шею. Вдалеке слышны крики и стук лошадиных копыт.
– Тебе пора, – мягко напоминает духовник.
– А Джульетта…
– Теперь по-настоящему мертва.
Я с плачем падаю на тело возлюбленной, целую ее на прощание.
– Джульетта, милая, прости меня… За наш злополучный брак. За кинжал, предназначенный другому. За то, что
