в одной постели, и это ничего не значит?
Именно так. Потому что он глупец и не разбирается в чувствах. По этой причине он спонтанно женился и не справился с обязательствами. Однако сейчас он знает, что делать. Надо немедленно покончить с пугающими и нелепыми эмоциями, пока они не пустили корни, не превратились в навязчивую идею. Пока они не задушили Эйву. Он не допустит, чтобы иллюзия любви заставила их страдать. Однажды он уже совершил ошибку, приняв привязанность за любовь, но больше не повторит ее сам и не позволит Эйве.
– Лайм, – окликнула его Эйва, стоя перед ним, но не касаясь его. Он удивился, как быстро исчезли близость, искренность, доверие друг к другу. Скорее всего, фантомные чувства испарятся с такой же скоростью. – Что сказала мама?
– Просила, чтобы я уговорил тебя опротестовать завещание.
– Что ты ответил?
– Отказался.
– Почему она обратилась к тебе? – нахмурилась Эйва.
– Думает, что ты любишь меня. Считает, что мне надо воспользоваться твоими чувствами, чтобы добиться успеха. И что мы будем счастливы вместе.
Глаза Эйвы расширились от изумления и шока. Она молча отступила. Ее мысли путались: она судорожно старалась придумать достойный ответ. Вся трагедия заключалась в том, что мать была права. В глубине души Эйва знала, что любит Лайма. Ей даже захотелось признаться ему. Возникло мимолетное видение, как он падает на колено и признается в ответной любви. Дальше розы… скрипки…
Она посмотрела на него, и видение растворилось без следа. Помимо тревоги, Эйва увидела в глазах панический ужас – еще одна влюбленная женщина, к которой он равнодушен. По крайней мере, Джесс сделала попытку завоевать его любовь и проиграла. Лайм никогда не полюбит Эйву, никогда не пойдет на риск. В результате она повторит судьбу своей матери.
Эйва не пойдет по стопам матери, не допустит, чтобы любовь стала навязчивой идеей, не пожертвует достоинством, не превратит чувство в фарс. Теперь ей потребуется все искусство модели, весь актерский опыт, чтобы безупречно сыграть роль: Лайм не узнает о ее любви.
Ее саркастический смех прозвучал совершенно искренне.
– Вот уж действительно удивил меня. Любовь? Это уж слишком. Маме, вероятно, очень нужен новый союзник. Как всегда, она видит то, что хочет видеть. – Эйва смотрела на Лайма спокойно и непринужденно, не выдавая истинных чувств под его испытующим взглядом. Под фирменной улыбкой Эйва умело скрывала боль, отчаяние и панический страх, что Лайм догадается. Впрочем, этот фокус с улыбкой еще никогда не подводил ее. – Прости, что ты попал в неловкое положение.
– Не беспокойся. Я рад, что тревога оказалась ложной.
– Как же иначе. Наши отношения всего лишь игра. Конечно, нам пришлось приспосабливаться к обстоятельствам, но о любви не может быть речи.
– Конечно, ты права, – хрипло произнес Лайм, скорее всего, поверив ей.
– Но теперь, когда это ужасное слово на «л» засело в голове, думаю, нам надо заканчивать игру, – предложила Эйва, понимая, что уже не сможет быть рядом с ним, обнимать, целовать, засыпать в его объятиях. Потому, что знает правду.
– Согласен, – кивнул Лайм, но по его лицу Эйва не могла понять, что он думает.
Ей хотелось, чтобы Лайм что‑то сказал, выразил свое отношение к происходящему. Она едва удержалась, чтобы не задать вопрос. Понимая, что не выдержит молчания, она сказала:
– Не возражаешь, если мы обсудим технические детали и комментарии для прессы завтра. Думаю, нам надо продержаться еще пару недель. Будем встречаться время от времени. Хорошо бы спланировать деловые командировки на это время, чтобы все прошло гладко.
– Разумное решение. Я лягу на диване, а завтра все решим.
Эйва кивнула, хотя понимала, что впереди ее ждет долгий период душевных мук. Рано или поздно она избавится от глупой любви, но до тех пор ей снова придется играть роль. Она справится. Впрочем, по иронии судьбы она притворялась влюбленной, пока сама не поверила. Эйва Кассевети осталась верна себе.
Глава 16
Закончив телефонный разговор, Лайм оглядел сверкающий чистотой офис в ожидании волнующего чувства триумфа: он получил контракт Бомона. Миссия выполнена. Однако в душе царила пустота. Рассудком он понимал, что одержал важную победу, спас бизнес, укрепил репутацию компании. Конечно, он испытывал удовлетворение, но азарт и возбуждение прошедших недель улетучились без следа. Ему хотелось позвонить Эйве и поделиться новостями, но в этом не было смысла.
Без сомнения, Эйва скажет правильные слова… но в них не будет искренности. Лайм монотонно мерил шагами офис в надежде заглушить боль. Ему не хватало Эйвы. Последние две недели они встречались, но это была пародия на прежние отношения – ни доверия, ни дружеского участия. Женщина, с которой он общался, ничуть не походила на прежнюю Эйву. Казалось бы, ее лицо, походка, безупречный стиль, макияж, но Лайм не узнавал свою Эйву. Впрочем, она никогда не принадлежала ему и не могла принадлежать.
Лайм должен был радоваться, что она не любила его и поэтому не страдала от обманутых чувств. Эйва по‑прежнему убедительно играла свою роль, хотя без прежней легкости и блеска. Но вместо радости Лайма мучила тоска. Ему хотелось вернуть ее, признаться в любви, но риск был слишком велик. Он не умел строить отношений, не знал, что такое быть членом семьи в каком бы то ни было качестве: сына, брата, мужа.
Правда, он часто вспоминал слова Эйвы:
«Сделай что‑нибудь. Прекрати бояться. Не сомневайся, они не воспримут это как навязчивость и примут тебя. Вы – одна семья».
Что, если она права? Прежде чем успел передумать, Лайм набрал номер матери.
– Мама?
– Привет, Лайм.
– Скажи, Макс дома?
– Макс? – удивилась она.
– Да. Хотел узнать, не пойдет ли он со мной на каток.
– Уверена, он будет счастлив. Я как раз собиралась отвезти его туда. Сегодня к тому же вечер его дежурства. Можешь встретить его там.
– Отлично. Потом отвезу его домой. Мы сможем поговорить?
– Конечно. – Она сделала паузу. – Ты в порядке?
– Надеюсь, что да.
Через полчаса Лайм подъехал к катку, волнуясь и ощущая какую‑то нереальность происходящего, словно готовился погрузиться в неизведанное.
– Привет, Лайм, – окликнул его Макс, торопясь навстречу и смущенно улыбаясь.
Лайм догадался, что сводный брат с нетерпением ждал его.
– Привет, я не помешал?
– Что ты! Здорово, что приехал. Мама сказала, ты хотел попробовать встать на ролики?
– Можешь дать мне урок?
– Сейчас подберем тебе коньки и приступим. – Макс вдруг рассмеялся. – Я иногда занимаюсь с группой четырехлеток, но тебе предложу версию для взрослых.
Лайм натянул ролики, следуя примеру Макса. Он отметил, что подросток вел себя очень
