пили кровь из двух больших бокалов. Мише принесла мне блюдо с горой еды, искусно разложенной по цвету: ягоды, мясо, сыр – намного больше, чем я могла одолеть.
Я смотрела, как они потягивают кровь. Мише явно хотела, чтобы я сидела напротив нее, но я вместо этого передвинулась в конец стола. Мне было спокойнее, когда нас разделяло расстояние. Это давало время среагировать, если кто-то из них дернется.
– Чья? – кивнула я на бокалы.
Райн сделал глоток и промокнул губы.
– Оленья. Кажется.
Не знаю, испытала ли я облегчение, что не человеческая. Не хотелось думать, откуда она могла появиться, но раз они брали ее из кувшинов, меньше соблазна взять у меня. Не надо забывать, что для них не было ничего лучше человеческой крови.
Она была не единственной пригодной для употребления. Оленья, лошадиная, коровья, свиная были самыми распространенными. Куриная и воронья – самыми дешевыми, хотя малопитательными, да и по вкусу, видимо, гадость. При дворе Винсента часто готовили и превращали специями в деликатес лошадиную кровь. Но даже самые тонкие заменители не могли сравниться с человеческой кровью. Высший класс часто ею питался, собирая или поглощая прямо у продавцов крови, какой была Илана.
– Уже все кончилось, – сказала я, – когда я сегодня спускалась.
– Мы знаем, – ответил Райн.
Мы долго и неловко молчали, потому что все трое прекрасно понимали, что это могло означать. По крайне мере пока участники состязания могли покидать Лунный дворец в поисках новых запасов. Но у меня было чувство, что рано или поздно поводок затянут.
– Но у нас еще много! – радостно сказала Мише, прервав напряженное молчание, и подняла почти полный кувшин, взболтнув густую красную жидкость. – Взяли, сколько могли унести, пока остальные до нее не добрались.
– И еды тоже, – прибавил Райн. – Для тебя.
Стоило по крайней мере быть за это благодарной, в обоих смыслах. Хотя от их доброты мне становилось не по себе.
Одна из свечей на подсвечниках в центре стола осталась незажженной. Мише нахмурилась и щелкнула пальцами. На кончиках пальцев у нее вспыхнул огонек пламени, и она с удовлетворенной улыбкой зажгла им свечку.
Я с восхищением наблюдала. Здесь, на таком расстоянии, было не менее удивительно, чем тогда на ристалище. Любопытство одержало надо мной верх.
– Это не магия Ниаксии.
– Не-а. Это Атроксус.
Как я и думала. Но от подтверждения моих подозрений менее невероятными они не стали. Хотя каждого из тринадцати богов можно было призвать для различных форм магии, ни одно из двенадцати божеств Белого пантеона не позволяло, чтобы их силами пользовались вампиры. Вампиры, как-никак, были детьми Ниаксии, а Ниаксию Белый пантеон презирал.
Мише все прочитала у меня на лице.
– Вампир вполне может применять и ту магию, что находится за пределами могущества Ниаксии, – сказала она тоном, по которому можно было понять, что это объяснение ей приходилось давать уже много раз. – Просто нужны соответствующие способности, вот и все.
Кажется, она была горда собой. Но от меня не укрылось неодобрение на лице Райна, который именно в этот момент отпил крови из бокала – словно попытался не дать себе сказать ничего такого, о чем потом пожалеет.
– А ты? – спросила Мише. – Владеешь магией?
Я замешкалась с ответом. Может быть, не хотела им раскрывать, что владею, хотя моя магия по большому счету была бесполезна. Все равно преимущество. Но я молчала чуть дольше, чем следовало.
Мише усмехнулась и придвинулась поближе.
– Владеешь! Я чувствую. Только она робкая?
«Робкая». Шикарное слово. Я решила, что в следующий раз, когда Винсент отпустит уничижительный комментарий про слабость моей магии, я назову ее именно так.
«Не критикуй ее. Она просто робкая!»
Ему понравится.
– Так, слегка, – сказала я. – Всякие бесполезные штуки. Она мне никогда ничем не помогала.
Мой взгляд скользнул на Райна.
– А ты как?
– Да то же самое, – сказал он, делая еще один глоток. – Всякие бесполезные штуки.
Можно подумать, мы тут все не видели несколько дней назад, как он с помощью магии совершил убийство.
Мише захихикала, посчитав шутку Райна более забавной, чем я.
– Бесполезные штуки вроде Астериса? – прищурилась я.
У него дернулся угол рта.
– Именно.
БУХ-БУХ.
Я вскочила. Мой взгляд метнулся к входной двери, которая сотрясалась от каждого удара.
БУХБУХБУХБУХБУХ.
Райн едва взглянул в ту сторону.
– Судя по звуку, открывать не стоит.
– Райн Ашраж, ОТКРОЙ. ЭТУ. ГРЕБАНУЮ. ДВЕРЬ.
Глубокий женский голос громыхал из-за двери так, словно шел откуда-то изнутри апартаментов. Если стук продолжится, то скоро женщина будет здесь, вопрос нескольких минут.
Мише взглянула на Райна. Он, сощурившись, посмотрел на нее. Между ними шел безмолвный разговор.
– Ну почему всегда именно я? – простонал он. – Почему из-за солнцеклятой двери никогда не орут твое имя?
– Потому что я милая и славная, – лучезарно улыбнулась Мише.
– Милая и славная… – проворчал Райн.
Он встал, сгреб меч, который небрежно валялся на кофейном столике, и одним быстрым движением вытащил его из ножен. Затем неслышно подошел к двери и рывком распахнул ее, не дав тому, кто стоял по другую сторону, времени отреагировать, когда увидит меч у себя перед лицом.
– Привет, Анджелика.
И меч в ту же секунду встретился с холодным металлическим лезвием топора. Топор держала в руках женщина, предводительница участников из Дома Крови… и она была вне себя от ярости.
Сейчас, с близкого расстояния, она казалась мне самой мощной женщиной из всех, кого я видела. Ростом почти с Райна, она в ширину полностью заполняла дверной проем. Доспехи без рукавов не скрывали ее рельефных мышц, которые задвигались, когда она отразила всю силу встречного удара. И если судить по напряжению мышц Райна, он тоже себя отнюдь не сдерживал.
– Где он? – прорычала Анджелика.
– Не знаю, о ком ты говоришь.
– Я тебе не тот кусок ришанского дерьма, которого ты убил на пиру. Я в твои игры не играю. Где он?!
Я придвинулась поближе к двери, держа оружие наготове, но не собиралась вмешиваться, пока не придется. Мише сидела убийственно безразличная и взирала на все это с явным интересом, но без особых переживаний.
Анджелика, очевидно, не особо желала получить ответ или не нуждалась в нем, потому что не стала ждать, а сразу атаковала. И Райн был к этому готов. Он отразил удар и воспользовался его импульсом, чтобы вытолкнуть себя и ее из дверей апартаментов в коридор.
Видеть их сражение было все равно что наблюдать за столкновением двух сил природы. Анджелика дралась зло. Каждое ее движение было соткано из чистой энергии. Свет из комнаты освещал шрамы, которыми сверху донизу
