может, тебе так не кажется. Наверняка по сравнению с замком ночерожденных это ничто. Но мы другого такого места еще не видели. Ну, Райн, может, и видел, а я…
– Жги тебя солнце, Мише, дай же ты ей хоть минуту, заговоришь ее до смерти!
Райн сунул руки в карманы камзола – длинного, черного, простого и слегка тесноватого ему в плечах – и подошел ко мне. На губах у него играла самодовольная улыбка, выводившая из себя.
– А ты быстро передумала.
– У меня не было выбора.
– Мы так и поняли.
– И слава богам, что ты все-таки сюда пришла, – выпалила Мише, – а то бы погибла.
Ее лицо посуровело.
– Эти кроверожденные – засранцы. Он тебя на куски хотел порвать!
«Слава богам», – сказала она. Не богине. Любопытно.
– У меня для тебя подарок, – небрежно бросил Райн, – в честь твоего появления в нашей маленькой семье.
Мише улыбнулась во весь рот. Меня покоробило, что такое солнечное и радостное выражение лица прочерчивали острые клыки.
– Ах да!
Она наклонилась к сундукам, стоящим у стены, а когда повернулась обратно, мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отшатнуться.
Это была голова.
Мужская, с бледной серой кожей, по большей части седыми волосами с несколькими каштановыми прядями. Уши были заострены. Зубы тоже – это было заметно через застывшую ухмылку, которая налипла на его губы даже в смерти.
Я едва ли рассмотрела напавшего на меня вампира, но, видимо, это был именно он.
Живот свело от внезапно подступившей дурноты. Пришло воспоминание – как всегда, короткими, поглощающими все остальное вспышками.
«У меня для тебя подарок».
Я изо всех сил заморгала, стряхивая с себя прошлое. Затем тщательно вернула лицу холодное безразличие.
– И что мне с этим делать?
– Не знаю, – пожал плечами Райн. – Злорадствовать?
– Как приятно! – язвительно сказала я. – Судя по его виду, теперь он в полной мере готов признать мое превосходство.
Улыбка Мише померкла. Райн с деланым недовольством поджал губы.
– Я уже дважды спас тебе жизнь и подарил тебе голову твоего врага, и этого недостаточно? Требовательная ты малышка.
– Все эти «подарки» ты делал себе. Я тоже помогла тебе выжить там, на ристалище. И я убеждена, что убивать этого типа тебе тоже было в охотку.
По лицу Райна пронеслось странное выражение, быстро сменившееся непринужденной улыбкой.
– Поэтому мы союзники. Наши интересы взаимовыгодны.
– Ха!
Я постаралась не показать виду, что от слова «союзники» похолодела до костей. Только сейчас я осознала все последствия моих действий. Меня вынудили принять решение от безысходности, и теперь я повязана с этими двумя.
Мише так и держала голову в опущенной руке, только теперь смотрела на трофей чуть надув губки.
– Он и правда был полная задница, – вздохнула она. – Даже раньше. Все равно бы потом подох. Ты его чуть ли не выпотрошила.
– Славная, должно быть, была драка, – прибавил Райн, – судя по состоянию вас обоих.
Я отважилась подойти к Мише на пару шагов ближе, чтобы разглядеть голову. Бледно-серый оттенок его кожи был необычен даже для вампиров, так же как и кричаще-яркие красные круги, обрамлявшие его безжизненные глаза. Вверх по горлу карабкалась паутина черно-алых вен. Они виднелись на шее и челюсти, в уголках губ и глаз. И даже после смерти они, казалось… пульсировали.
– Что? – спросил Райн. – Никогда вблизи не видела проклятия кроверожденного?
Мне не нравилось, что он так легко читает у меня по лицу.
– Это была жажда крови, – сказала я.
– Не только. Неизмеримо больше.
Его слова звучали как-то странно серьезно. Может быть, даже мрачно. Когда я оторвала взгляд от головы и посмотрела на него, дурацкая ухмылка на его губах уже пропала.
Но когда он заметил, что я смотрю, она тут же вернулась.
– Дни его в любом случае были сочтены. Просто акт милосердия. Наименее болезненный способ, которым он мог бы уйти. Так или иначе.
Ухмылка превратилась в лукавую улыбку.
– Я рад, что ты пришла в себя. Мише, избавишься теперь от этой штуки?
Мише кивнула, сунула голову под мышку и направилась к дверям.
– Орайя, я сейчас вернусь. И все здесь тебе покажу.
Райну и Мише и впрямь удалось найти отличное место. Апартаменты были просторны, включали в себя кабинет, кухню, кладовку, четыре спальни (каждая со своей ванной) и, конечно, огромную гостиную – все роскошно отделанное, даже по сравнению с замком ночерожденных. Все жители внутреннего города привыкли видеть Лунный дворец, стоящий на страже над Сивринажем как благословенный памятник Ниаксии, но только сейчас я задумалась, как он здесь появился и почему. Жил ли здесь кто-нибудь раньше? Если да, то почему ушли, предпочтя замок ночерожденных? Это здание было не меньше и почти столь же величественно.
Мише провела меня в мою комнату.
«Мы выделили тебе ту, где больше всего окон! – заявила она, – потому что… ну, ты понимаешь!»
Она оставила меня привести себя в порядок и отдохнуть. Моя спальня, как и все комнаты в этом дворце, была великолепно отделана, в каком-то древнем, несколько старомодном стиле – хотя, как ни странно, нигде не обнаружилось ни пылинки.
Гардины были из тяжелого темно-синего бархата, с серебряными плетеными шнурами. Я смогла их раздвинуть только с большим усилием. За окном открывалось почти зеркальное отражение вида из моей комнаты в замке ночерожденных. Его силуэт виднелся вдалеке в виде нескольких зловещих шпилей и лунно-серебряных куполов. Не помню, когда я в последний раз смотрела на него так издалека. Здания, которые из окна моей спальни едва виднелись, теперь оказались так близко, что можно было разглядеть все их изъяны… коих было немало. Да, архитектура была величественна, но золотая краска потрескалась, а лепнина раскрошилась. По каменным стенам, словно плющ, ползли трещины, а витражные стекла побились. Следы увядания, незаметные из моей комнаты в замке Винсента.
Я всегда считала, что уродство Сивринажа начиналось и заканчивалось в человеческих кварталах. Никогда не возникало мысли, что и внутренний город, возможно, приходил в упадок по-своему.
Мой взгляд упал на убогое пятно, резко темневшее на горизонте. Из моей комнаты во дворце Винсента я видела вдалеке дюны, изящные и молчаливые. Но здесь вместо них перед глазами открывались человеческие трущобы, частично скрытые за грандиозным силуэтом замка ночерожденных.
Не знаю, почему от этих двух видов, составлявших такой разительный контраст, мне стало настолько не по себе.
Я задернула гардины.
– Это ты с пира принесла?
– Ага.
Мише закинула в рот вишенку, прожевала – вместе с косточкой – и с большим удовольствием проглотила. Они с Райном ели по чуть-чуть, а в основном
