кроме эрл-грея ничего нет, поэтому я привезла свой. Здесь мята и зверобой, — объясняет она, наливая напиток в большую стеклянную чашку. — Они хорошо успокаивают.
Милена благодарит женщину, падая рядом на барный стул.
— Я уже выпила таблетку, но она все равно не берет. Фис, в какой момент моя упорядоченная жизнь превратилась в дурдом? — сокрушается падчерица, делая глоток чая.
Анфиса, как всегда, смотрит на нее с теплотой. Нажимает кнопку на кофемашине и та наполняет комнату приглушенным жужжанием. Женщина опирается о столешницу, а ее бежевый блейзер почти сливается с кухонным гарнитуром.
— Ты давно не ходила к Кривцову. Может, стоит возобновить сессии?
— Фис, но я ведь не сумасшедшая.
— Так я этого и не говорю. Кривцов — хороший специалист, он уже однажды вытащил тебя из депрессии…
Мила перебивает мачеху:
— Я после его лечения эмоциональный импотент.
— Милая, он тебе жизнь спас. Ты дважды пыталась покончить с собой, а это не шутки. Я не хочу, чтобы это состояние вернулось.
— Но и мне не восемнадцать. Я взрослая женщина.
— Чем эта девушка так напугала тебя? — переводит тему Фиса, усаживаясь напротив Милы с чашкой кофе.
— Она ворвалась ко мне в машину, представляешь. Подкараулила на паркинге и ввалилась, как к себе домой.
— Жуть, — констатирует женщина, морща лоб.
— Я просто оцепенела, — сокрушается Милена. — Глотала воздух, как рыба, — она втянула щеки и артистично забулькала губами. — Боже, я такая голодная! У меня остались блины с семгой, будешь?
— Я не голодна, — ласково отвечает Анфиса.
Они еще какое-то время сидят за барной стойкой на кухонной зоне, пока Милена не предлагает переместиться на диван в гостиной. Быстро переодевшись в домашнюю одежду, она возвращается в тот момент, когда мачеха, с присущей лишь ей грацией, наполняет чаем уже две чашки.
— Через два дня лететь в Италию, а я чувствую себя какой-то неврастеничкой, — произносит падчерица, усевшись напротив Анфисы по-турецки.
— А Игорь не объявлялся?
— Нет. Он, наверное, думает, что если ненадолго исчезнет, то я отменю поездку.
— А ты ему не звонила?
На секунду Мила округляет глаза:
— Нет, конечно. Не я затеяла ту ссору. Это он устроил непонятно что.
— Я считаю, что это не правильно. Тебе нельзя уезжать, не поговорив с ним. У вас свадьба на носу.
— Ты что-то знаешь, — подозрительно сужает глаза Милена. — Рассказывай.
Женщина, сжимая в руках чашку, чувствует, как напряжение растет в комнате. Она понимает, что ее слова могут повлиять на дальнейшие события.
— Мила, я не люблю вмешиваться в чужие отношения, — начинает Анфиса, опуская глаза вниз. — Но я думаю, что тебе стоит ему позвонить.
Милена смотрит на Анфису с подозрением. Она понимает, что Анфиса права, но в то же время она видит, что мачеха что-то не договаривает. Девушка было открывает рот, чтобы что-то сказать, но вдруг раздается звонок в дверь.
— Запомни эту мысль, — с наигранной строгостью говорит Мила и удаляется.
Через пару минут девушка возвращается в гостиную с удивленным выражением лица и неприлично огромным букетом бордовых роз с метровыми стеблями.
— Ого! — восторженно ахает Анфиса поднимаясь. — Молодец Гоша.
Милена с трудом укладывает розы на диван и тяжело дышит:
— Они тяжелее, чем я думала. Ты видишь где-нибудь записку?
— Нет, — женщина поддевает пальцами толстую атласную ленту, которой перевязаны цветы, в надежде, что записка прикреплена где-то здесь. — Нигде нет.
Мила смотрит на букет с некоторым подозрением. Что-то внутри нее шевелится, словно маленький червячок сомнений, грызущий ее сердце. Она вспоминает ссору с Гошей, его слова и теперь эти цветы, которые кажутся ей чужими.
Анфиса, заметив тревожные метания падчерицы, пытается успокоить ее.
— Не думай об этом, — говорит она с улыбкой. — У мужчин — это способ сказать: «Я был козлом».
Глава 13. Вечный город
Сентябрь, 2023
Рим
Всю дорогу от аэропорта Фьюмичино Милену мутит и ее раздражает запах кожаного салона трансфера. Хотя сентябрь считается все еще бархатным сезоном, Рим встречает девушку дождем и слякотью. Большие капли скользят по автомобильному стеклу, образуя маленькие реки, которые сливаются вместе и тянутся книзу.
Дождь усиливается, барабанит по крыше и окнам машины, а в салон проникает озоновый запах свежести. За окном мелькают фонари, блеск воды на асфальте подчеркивает контуры знаменитых памятников, возвышающихся над городом, горожане и туристы бегут по влажному булыжнику, то прячась в кафешках, то скрываясь в своих жилищах. Но Мила не замечает ничего из этого.
Когда трансфер сигнализирует швейцару о прибытии светом фар, девушка кладет телефон в сумочку ровно в тот момент, когда работник отеля с приветливой улыбкой открывает для нее дверь.
— Добро пожаловать в Гранд-отель «Плаза», — вежливо заявляет он, предлагая ей руку для выхода из автомобиля, и заботливо раскрывает зонт над ее головой. Он сопровождает Милену к главному входу и, открывая перед ней дверь, направляет к стойке регистрации.
На ресепшен Милу встречает улыбчивая сотрудница. Они обмениваются приветствиями, и женщина непринужденно замечает, что у Милены отличный итальянский. Затем открывает карту гостя, ее бровь мельком поднимается, ведь она не может не заметить, что обычно Милена предпочитает бронировать люксы и президентские номера. Возникает некоторое недоразумение, и сотрудница уже начинает волноваться, что произошла ошибка, поскольку в брони значится полулюкс.
— На этот раз я с командировкой. А мой босс считает, что избыточная роскошь привлечет внимание теневого правительства, — артистично шепчет Мила, немного подвинувшись вперед. Сотрудница на секунду застывает, а затем тихонько начинает смеяться, понимая, что так гостья завуалировала жадность своего начальства.
В течение полугода, проведенного Миленой в Италии несколько лет назад, она узнала, что для завоевания симпатий итальянцев необходимо обладать как минимум двумя навыками: обсуждать свое начальство во время сиесты и выражать недовольство действиями правительства.
Пока Мила общается с администратором, швейцар выгружает ее багаж и перемещает его на тележку. Когда все детали с регистрацией улажены, гостье представляют посыльного, и он сопровождает ее в номер, по пути любезно информируя о намечающихся
