изображениями и представлениями - в том числе и драг-перформансами. И все же практика цензуры приписывает словам, текстам и перформансам больше власти, чем они могут иметь сами по себе. Изучение таких слов, как "гей", "лесбиянка", "транс", даже "гендер", в идеале должно вызывать у молодых людей безобидные вопросы: Что имеется в виду? Это шанс рассказать историю, предоставить информацию и избавить учеников от беспочвенных предрассудков? Это открытие разума к прожитым возможностям, которыми изобилует современная жизнь, - способ познания мира , в котором мы живем. Не обязательно жить так, чтобы знать, что люди так живут, и получение знаний о каком-то образе жизни не означает, что человек обязан его придерживаться. Все это должно быть достаточно ясно, но основные формы ясности быстро исчезают, поскольку появляются возможности для разжигания страстей, которые служат укреплению авторитарной власти.
Аналогичным образом, здравоохранение в идеале должно быть услугой, облегчающей страдания. Лишение медицинской помощи бросает людей на произвол судьбы, не давая им возможности исправить ситуацию. Конечно, необходимо провести серьезную дискуссию о том, какое медицинское обслуживание целесообразно для молодых людей и в каком возрасте. Но чтобы вести эти дискуссии, мы должны находиться в сфере законности. Если само рассмотрение вопроса о гендерно-утверждающем уходе запрещено, то никто не сможет решить, какая форма лучше всего подходит для конкретного ребенка в определенном возрасте. Мы должны держать эти дебаты открытыми, чтобы убедиться, что здравоохранение служит благополучию и процветанию ребенка.
Цензура и отказ от нее, равно как и клеймо позора, становятся все более популярными. Попытки не допустить детей на представления драг-шоу в Теннесси из-за их "развратного" характера или не дать им читать книги с персонажами и темами лесбиянок и геев не являются тайным предприятием. Оно разлетается по СМИ, сея страх, возмущение и ненависть. Запреты" становятся публичными мероприятиями, повторяющими и воспроизводящими запрещенный контент в яркой форме, таким образом, работая и как цензура, и как подстрекательская публичная риторика. В руках таких политиков, как Рон ДеСантис во Флориде, попытки уничтожить школьную программу, уволить учителей и профессоров, рассказывающих о жизни геев и лесбиянок, и отказать трансгендерной молодежи в медицинской помощи с учетом гендерных особенностей становятся способом разжечь ненавистнические страсти и вовлечь все большее число людей в правое политическое формирование, основанное на праведной ненависти и "заботе о детях". Цель подобных запретов - не только сплотить базу, но и создать форму народной поддержки, движимой страстью к авторитарной власти. В свете фантасмагорической сцены, разыгрывающейся на таких публичных демонстрациях, мы можем резонно спросить: это учителя и медработники "вербуют" молодежь в "проснувшиеся" и гендерные идеологии, или же обилие запретов и законодательных усилий против феминизма, расовых исследований и тем LGBTQIA+ представляет собой инструмент вербовки правых?
В феврале 2023 года Флорида запретила медицинское обслуживание несовершеннолетних, подтверждающее их пол, и многие штаты последовали за ней. В марте 2023 года законодательное собрание Флориды предложило законопроекты, обязывающие использовать в школе местоимения и имена, соответствующие полу и имени, присвоенным при рождении, утверждающие, что "пол является неизменным биологическим признаком", и запрещающие включать любые материалы о гендере и сексуальной ориентации до восьмого класса. Книги на тему "гомосексуальности" запрещают в школах те, кто боится, что это "извращение" бросит вызов религиозной доктрине, станет нормальным или что дети будут призваны в армию с помощью таких книг. Конечно, феминистские книги, книги о расе, об истории рабства и даже книги о Холокосте ("Маус" Шпигельмана) становятся объектами цензурных кампаний в условиях все более антиинтеллектуальной и авторитарной политической сцены в США.
Угрозы, законопроекты, публичные обличения атакуют образование на всех уровнях. Во Флориде закон о высшем образовании, предложенный в 2023 году, наделяет правительство штата полномочиями предписывать закрытие программ или факультетов в финансируемых штатом колледжах и университетах по таким направлениям, как критическая теория расы, гендерные исследования и межсекторальность. Одобренный и продвинутый губернатором ДеСантисом, чьи предвыборные амбиции, в случае успеха, могут привести к внедрению его политики на федеральном уровне, законопроект развивает его предыдущее решение пополнить попечительский совет Нового колледжа консервативными коллегами, чтобы победить его "проснувшуюся идеологию". Законопроект, внесенный в Вайоминге в 2022 году, уже призывал к отказу от финансирования гендерных и женских исследований в Университете Вайоминга на том основании, что программа не имеет академических достоинств, предвзята и "идеологически" мотивирована. В данном случае создается впечатление, что студентов учат принимать политическую точку зрения или что родители опасаются, что впечатлительные дети просто примут за правду все, что им скажут учителя, ориентированные на социальную справедливость. Предыдущий законопроект, внесенный в законодательное собрание штата Оклахома в декабре 2021 года, утверждает, что ознакомление учащихся с такими темами, как раса, пол и сексуальность, равносильно их индоктринации. Язык, который десятилетие назад циркулировал в Латинской Америке, теперь возвращается в Соединенные Штаты через консервативное движение, которое опирается на хорошо организованные страхи евангелической церкви.
Идея о том, что достаточно подвергнуться воздействию идеи, чтобы быть индоктринированным ею, предполагает беспрепятственный и быстрый переход от мысли к убеждению, минуя все суждения и оценки. Юношеский разум в таких случаях молчаливо представляется как полностью пористый или беспомощно реагирующий на проникающую силу, как будто подвергнуться воздействию слова или мысли - значит проникнуть в него против своей воли. Таким образом, обвинения в индоктринации и педофилии сливаются в мощный фантом вреда для детей. Конечно, мы можем терпеливо ответить и показать, что образование так не работает. Человек узнает о какой-то идее, обдумывает ее значение, а затем его просят выдвинуть собственные идеи о том, правильна ли она или как лучше ее интерпретировать. Это и называется мышлением в рамках учебного процесса. Лишение знаний и возможности самостоятельно мыслить в классе - это серьезный вред, от которого страдают молодые люди, когда им отказывают в праве знать о себе и своем мире.
Те, кто делает заявления об индоктринации, не просто отказываются видеть, что на самом деле происходит в образовательной среде. Они знают, что развитие самостоятельности суждений является целью образования, и боятся этого потенциала, этой свободы мыслить больше, чем индоктринации. Те, кто защищает цензуру, кто выдвигает обвинения в идеологии под рубрикой "проснувшийся", заинтересованы в сохранении доктринального контроля в образовании, очень часто вступая в союз с родительскими правами над государственным образованием. Обвинения в индоктринации несут в себе беглую форму признания. Они хотят подавить критическое мышление во имя доктрины и, нечаянно исповедуясь, предполагают, что их противники хотят того же. По мнению родителей, школ и законодательных органов, которые стремятся запретить цензуру некоторых идей, идеи, которые они поддерживают, являются единственными, которые должны быть некритически приняты как истинные. И наоборот, они воображают, что открытое обсуждение
