Аарона, увидела, что Джордж отбыл, не раздав закуски.
— С чего бы это?
— С того, — ответил я и выхватил Слаггер.
Все — кроме Мэйбл — как давай орать!
— Смотри! — слышал я, и: — Убери это!
А ещё:
— Он спятил!
Одна из дочек Мэйбл закрыла уши и заверещала:
— Ой-ой-ой! Он собирается нас всех убить!
— Тихо! — гаркнула Мэйбл. — Дюк — частный детектив, которого я наняла, чтобы меня защищать.
Это всех заткнуло. Кто-то выглядел удивлённо, кто-то озадаченно, а кто-то и обозлено. Аарон казался злее всех. Я порадовался, что у него при себе нет теннисной ракетки.
— Встаньте в ряд, — скомандовал я.
Он встали в шеренгу, спиной к бассейну.
— Что всё это значит? — спросила Сэлли.
— Скоро узнаете, — ответил я.
Когда появились все слуги, я заставил выстроиться их рядом с остальными членами банды.
— Мэйбл, — сказал я. — Поднос.
Она подошла к столу и подняла поднос.
— По одному канапе каждому, — сказал я ей.
Она медленно обошла ряд из одиннадцати подозреваемых, убедившись, что каждый взял по одному маленькому сэндвичу.
— Отлично, — сказал я. — Теперь я хочу, что бы на счёт «три» все съели свой бутерброд.
— Это нелепо! — вскричала Сэлли.
— Всего лишь маленький тест, — объяснил я.
Я не стал утруждать себя играми со счётом. Просто выпалил:
— Pаз-два-три!
Они все съели.
Кроме Аарона. Он запустил своим канапе в меня.
— Отравитель! — крикнул я. Нацелился Слаггером на его оскалившуюся рожу. — Ни с места!
Аарон замер.
Остальные десять — нет. Они рухнули. Кто-то — на пол. Кто-то — в бассейн.
Мэйбл посмотрела на меня.
— Ты идиот! — заорала она.
— Вот блин, — пробормотал я.
В этой игре некоторые раунды тяжёлые. Некоторые — чистый верняк.
Что-то выигрываешь, что-то проигрываешь. Ты надеешься, что всё, в конце концов, устаканится, а если не выходит… что ж, такова жизнь.
У меня могло завершиться только так, и никак иначе. Я — ищейка, сыщик, легавый. Я тот, кому вы звоните, когда споры кончены и вас прижали спиной к стене. Я — Дюк Скэнлон, частный детектив.
Перевод: О. Виноградов
Истекающий кровью
© Richard Laymon — «The Bleeder», 1989
В ртутном свете уличных фонарей пятно рядом с ногой Байрона казалось пурпурным. Как капля крови.
Байрон присел на корточки и уставился на него. Затем вытащил из бокового кармана своей спортивной куртки фонарик и нажал на выключатель. В ярком, слегка желтоватом сиянии его луча пятно оказалось багровым.
Может быть, краска, — подумал он.
Но кто бы стал бродить в ночи, разбрызгивая красную краску?
Он протянул руку и дотронулся до пятна. Поднеся кончик пальца ближе к стеклу фонарика, принялся изучать красный мазок. Потёр его большим пальцем. Вещество оказалось водянистым. Недостаточно вязким для краски. Гораздо больше похоже на недавно пролитую кровь…
Понюхал.
Единственное, что он смог различить — запах горчицы из хот-дога, съеденного во время последнего сеанса, запах достаточно сильный, чтобы перебить неуловимый запах крови. Но острый запах краски он бы не перебил.
Байрон вытер пальцы о носок. Не вставая, посветил фонариком дальше по асфальту. Увидел грязно-розовый диск растоптанной жвачки, плевок, раздавленный окурок и вторую каплю крови.
Вторая капля находилась на расстоянии трёх шагов. Он остановился над ней. Как и первая, она была размером с пятицентовик. Поведя лучом вперёд, увидел и третью.
Может, у кого-то носом кровь пошла, — подумал он.
Или получил в живот выкидушкой.
Нет, будь это настоящая рана, кровь была бы повсюду. Байрон вспомнил беспорядок в уборной «Эльсинора» в прошлом месяце. Во время антракта несколько подростков пошли друг на друга с ножами. Они с Дигби, одним из швейцаров, разняли их. Хотя юнцы отделались незначительными порезами, сортир с виду ничем не отличался от бойни.
В сравнении с этим, тут была мелочь. Всего-то несколько капель. Даже кровь из носа оставила бы больше следов.
С другой стороны, одежда этого человека (или платок) могла впитать большую часть крови — так, что на тротуар пролилась только часть.
Только маленькие капли, тут и там.
Вполне достаточно, чтобы возбудить у Байрона любопытство.
В любом случае, следы крови шли в нужном ему направлении, так что он направил фонарик туда и продолжил высматривать.
— Че те, фонарей мало?
Байрон обернулся.
Дигби Хаймус, известный среди девушек из буфета как Зелёный Громила, шагал по тротуару. Тридцатилетний боксёр в отставке снял свой зелёный мундир. Рукава мундира были завязаны вокруг шеи, и выглядел он так, будто несёт на спине товарища, раскатанного в пюре паровым катком. Ручищи его были до того мускулистые, что он даже не мог прижать их к бокам.
— Жаль тебе это говорить, Бай, но ты с этим фонариком как лох выглядишь.
— Внешность обманчива, — ответил Байрон. — Взгляни-ка.
Он направил фонарик на ближайшее пятно крови.
— Да? И че?
— Кровь.
— Да? И че?
— Не находишь это интригующим?
— Наверное, у какой-нибудь детки протекло…
— Не будь таким пошляком.
— Эй, парень, ты чего-то больно на кровяку подсел. Какие-то у тебя, знаешь ли, вурдалачьи замашки.
— Если не можешь сказать что-нибудь дельное, лучше помолчи.
— Да ебись ты конём, — ответил Хаймус и направился через дорогу к своей припаркованной машине.
Байрон подождал, пока машина наберёт скорость, а затем продолжил идти по кровавому следу. Остановился только на углу Одиннадцатой улицы. До его квартиры оставалось пять кварталов прямо вперёд. Но капли крови сворачивали вправо.
Он замешкался на минуту, раздумывая, что делать. Следовало идти домой. Но, поступив так, он вечно будет терзаться догадками.
Не исключено, что истекающему кровью необходима помощь, — сказал себе Байрон. — Даже медленное кровотечение может
