Книга Манфред - Елена Гвоздева

ухудшилось. Его держали в одиночной камере, изматывающие вопросы длились бесконечно. Ничего не добившись, фашисты потеряли к нему интерес, а возможно, готовили новые жертвы для очных ставок. Все попытки устроить Николаю побег не принесли результатов. Ему перестали делать перевязки, боль в лёгких душила в камере, всё чаще он кашлял кровью.

Ещё осенью, до своего ареста, Константин Рябой пытался устроить перевод арестованного в инфекционный барак лагеря DULAG 111, но кто-то выдал тюремных надзирателей гестаповцам.

Незадолго до расстрела Сташков оставил на стене камеры стихи, нацарапанные гвоздём:

Каждый день, Победу ожидая,

Нельзя бездействовать, молчать, уснуть,

И разум наш и ненависть святая

Подскажут вам борьбы надежный путь.

В тылу врага громите беспощадно

Дома, вокзалы, рельсы, поезда.

Запрячьте хлеб, сжигайте склады,

Взрывайте танки — и тогда

Покончим с Гитлером кровавым.

Ударим с тыла, ударим в лоб.

Мы с двух сторон скелет его раздавим!

Мы с двух сторон врагу готовим гроб!

Словно предсказание грядущему восстанию в феврале 1943 года.

Ниже он написал предупреждение о провокаторах, посаженных немцами в камеры, вместе с заключенными.

Николай Иванович Сташков был расстрелян 26 января 1943 года (у глубокого рва на краю Еврейского кладбища)

Через три недели в Павлограде вспыхнуло восстание.

Глава 22

Провокаторы в лагере

Использование наших пленных, как рабочей силы не решало для фашистов проблему нехватки пополнений на фронте. Из националистов, уголовников и людей, затаивших обиду на сталинский режим, стали создавать воинские формирования. Дивизия "Галичина" активно зазывала в свои ряды предателей и отчаявшихся военнопленных.

Сотрудники ревира при осмотре вновь прибывших наметанным глазом, заметили, что некоторые пленные выглядят вполне благополучно. Серьёзных ранений нет, под грязными гимнастерками тёплое бельё, обувь чуть получше.

Своими наблюдениями поделились с Манфредом Генриховичем. Он тоже заметил, что некоторые пленные легко перемещаются из барака в барак, а охрана, словно, и не замечает.

Решили понаблюдать, подключив тех узников, которым можно было доверять. Вскоре выяснилось: это "подсадные" — агенты-провокаторы. Они, как-бы невзначай, намекали, что за оградой есть надежные люди, помогут бежать. Или наоборот — уверяли, что с немцами можно найти общий язык, что есть сформированные из наших граждан целые дивизии, да что там дивизии: Армия Власова, что сам сын Сталина Степан скоро возглавит ещё одну армию и набирает добровольцев.

— А меня избили, — признался Салих Гулямов обер-арцту. — Пришлось притвориться, что я не понимаю по-русски. Они не просто так вербуют. Ещё и собираются создавать формирования по национальному признаку. Внушают, что Россия — захватчик и угнетатель народов Азии. Я хлопал глазами и молчал. В конце концов, обозвали тупым чучмеком и выкинули из подвала.

— Хорошо, что удалось вытащить Ивана Матвеевича. Его уже несколько раз склоняли к вербовке. Лысенко уверил их, что язвенник. Грозили повесить.

В полном информационном вакууме люди не знали чему верить. А "подсадные" рассказывали о жестоких репрессиях, постигших их родных, о несправедливости, о зверствах особистов. Всё это было знакомо многим из личного опыта. На это и был расчёт, что люди вспомнят горе и несправедливость, захотят отомстить за страдания. Не учли, что не для всех Родина и государство с опричниками Ежова одно и то же. Но многие пленные, особенно те, кто натерпелся в других лагерях, прежде, чем попасть в транзитный, попадались на эти посулы, соглашались поступить в "Batalion Schutzmannschaft" — шуцманшафт батальоны.

Украинская Народная Самооборона в середине 1942 года достигла 180 тысяч человек.

Измученные, отчаявшиеся в этом беспросветном существовании люди были благодатным "материалом" для вербовки. Хоть какая-то надежда на изменения к лучшему, избавление от ежедневного ужаса смерти просто оттого, что у надзирателя похмелье, вызывало у заключенных серьёзные сомнения: "А может послать всё, и вступить в этот шуцманшафт батальон. Оглядеться, набраться сил, а потом сбежать. Оттуда сбежать, пожалуй, легче будет, чем из-за колючки". Многим память услужливо рисовала голод 30-х, бесчинства продотрядов.

Пленные из-под Тамбова тихо рассказывали, как мужиков из их деревни травил газами Тухачевский. Говоривший об этом крестьянин видел в лицах собратьев по бараку недоверие: "Как же это? Своих травить газами? Это ж не германцы в первую мировую…"

Многие не верили:

— А ты сам-то, как выжил?

— Так я к шурину в город подался, на заработки. Вернулся, а там…, — мужик махнул рукой и заплакал.

— Враньё! Провокатор! — послышалось от прохода.

— А ну молчать! — рявкнул блок-фюрер, — тупые ваши бошки. Кто из вас слышал про село возле местного артполигона?

— Это который за железкой?

— Да. В 30-е какой-то "умник" распорядился провести испытание на "кулацком отродье". Взрослые ушли с утра в поле, слышали: грохочет за посадкой че-то. Ну, подумали: гроза находит…

— И шо это?

— Шо-шо. Пожгли снарядами село с детьми и стариками. Бабы многие с ума спятили, когда вернулись вечером, а вместо села — головешки. Всех в эшелон и — в тайгу… Испытатель этот говорят, повесился, кто его знает…

— Товарищи! Это бред! Такого быть не может! — возмущенно нарушил молчание молодой голос.

— Эх, дитинко, молодый ты ще, — прохрипел и закашлялся пожилой солдат.

***

Много несправедливости пришлось пережить жителям нашей страны. Где эти узники находили силы для сопротивления? Что их удерживало от соблазнов и россказней вербовщиков?

Ведь совсем немногие "повелись" на эти обещания. Да и то, потом горько жалели. Нацисты стремились, как можно быстрее, "повязать кровью" — бросить новообращенных в карательные акции ЗОНДЕРБЕХАНДЛУНГ ("особое обращение"): уничтожение евреев, истребление целых деревень, поддерживающих партизан, показательные казни подпольщиков и расправы над их семьями. Море крови и грязи. Чтобы не было возврата назад. Сколько из тех, кому удалось уцелеть в зондер-командах, всю оставшуюся жизнь прожили в чужих краях.

***

октябрь 1942

Лысенко

Эсси-Эзинг получил известность даже среди врачей вермахта из немецкого госпиталя после пьяной похвальбы Вебера. Во время очередной попойки в немецком казино для офицеров, открытого в бывшем доме культуры, комендант лагеря заявил, что его oberarzt смог по характерным признакам определить начальную стадию туберкулеза у земляка Вебера, заевшего к нему выпить по-приятельски.

В один из промозглых осенних дней из вагона с пленными выгрузили ротного с медицинскими петлицами. Так Эсси-Эзинг познакомился с Иваном Лысенко. Как и Василий Дмитриевич Чабановский, Иван был военным врачом из части, разгромленной в боях близ Харькова.

"Хорошие люди притягиваются", — говорил Манфреду профессор Екатеринославского мединститута ещё во времена его студенчества. Так "притянулись" ещё несколько санитаров. Среди них Малиенко и Ковальчук.

Несколько особо ретивых блок-фюреров пришлось изолировать в инфекционный барак, после того, как стало известно об их намерении выдать нашего командира из новой партии пленных. Офицеров фашисты