в ладоши.
— Я ещё не закончил, жена! — шикнул на неё мистер Ворчун.
— Ну так продолжай! — сказала миссис Ворчунья. — Гоголь-моголь!
Парочка любопытных островитян остановились посмотреть, что же происходит. Мистер Ворчун достал из кармана штанов маленькую рыбку и бросил в них, а потом продолжил:
— Но мы смогли сделать гораздо больше. Благодаря вам, Пальчику и Молнии Макгинти мы схватили...
— Простуду? Ветряную оспу?
— ...Преступников, — сказал мистер Ворчун. — Мы поймали преступников! Так что все молодцы!
— Ну а теперь ты закончил? — уточнила миссис Ворчунья.
— Закончил, — кивнул мистер Ворчун.
Она начала хлопать изо всех сил.
— А сейчас, — раздувшись от гордости, сказал мистер Ворчун, — давайте-ка найдём ОЗО и приведём его к миссис Бейлисс!
Разношёрстная компания направилась назад — по мощёной улице мимо рыбацких домов и мастерской Стэна, где Мими и Лучик ненадолго задержались, чтобы вернуть шины в общую кучу (они оба несли по одной, и вкатывать их в гору оказалось удивительно трудно).
Наконец по записанным инструкциям мистера Ворчуна они добрались до нужного домика. Того, в котором, как они думали, жила миссис Бейлисс.
— Глядите! — воскликнул Лучик, указывая на открытку, которую сам же и прикрепил ко входной двери каких-нибудь пять минут назад. — Это тебе, пап! — сказал Лучик, снял с двери канцелярскую кнопку, которую Мими позаимствовала с доски информации у полицейского участка, и передал открытку (бесплатную, из информационного киоска для туристов) мистеру Ворчуну. Вот что на ней было написано:
Мистер Ворчун промокнул глаз уголком очень грязного рукава. И шмыгнул носом.
— Как мило! — произнёс он. — Сказать по правде, я очень привязался к этому малышу...
— А как нам проверить, что письмо действительно от него? — придирчиво спросила миссис Ворчунья.
Мими бросила на Лучика испуганный взгляд.
— О чём это ты, а, жена? — строго спросил мистер Ворчун.
— А что, если записку написал один из этих самых мастеров на все руки?
— Ха! — вскрикнул мистер Ворчун (и спустя пару секунд повторил). — Я считаю, что это написал ОЗО, потому что открытка висела на высоте его роста. А ещё у меня такое ощущение, что буквы написаны крошечной ногой, а ОЗО очень маленький. И... — Тут мистер Ворчун замолчал: у него закончились идеи.
— И? — нетерпеливо переспросила миссис Ворчунья.
— На открытке стоит его подпись, — подсказал Лучик.
— Вот именно! — обрадовался мистер Ворчун. — Там же внизу написано: «ОЗО».
— Разумно, муж, — согласилась миссис Ворчунья. — Иногда я бываю ну очень глупой.
С этим мистер Ворчун спорить не стал (хотя со словом «иногда» был не очень согласен).
Мими и Лучик вздохнули с облегчением.
Глава пятнадцатая
Последняя
Молния Макгинти с радостью повела корабль «Весёлая пляска» назад. Роддерса Лэзенби посадили в ту же крошечную тюремную камеру, что и Макса с Мартой, которых, как оказалось, на самом деле звали Майкл и Мэнди Облом, и теперь на борту корабля были только друзья и родные. Настоящая семья. Причём членов в ней оказалось больше, чем ожидал Лучик.
Всё окончательно прояснилось, когда на второй день путешествия он принёс Молнии Макгинти в рулевую рубку еду.
— Я понял, почему мне так знакомо ваше лицо, — сказал Лучик. — Не знаю, почему я раньше этого не замечал.
— Наверное, видел моё фото в журнале? — предположила Молния.
Лучик передал ей тарелку — настоящую, не из покрышки, — на которой лежал сэндвич.
— Спасибо, — осторожно сказала она и взяла тарелку одной рукой, другую не спуская со штурвала. Молния внимательно осмотрела сэндвич.
— Это самый обычный сэндвич, — с улыбкой сказал Лучик. — Я приготовил его из остатков сырных запасов ОЗО.
Жереми решил остаться на острове, пока его неудачливые похитители не предстанут перед судом. Ему нравились песок и солнце. Уж очень душно и тесно жить в овоще из стеклопластика без единого окна.
— Спасибо, — повторила Молния Макгинти. На этот раз благодарность была искренней.
— У вас глаза совсем как у папы, — сказал Лучик. — Такого же необыкновенного цвета.
Молния уставилась в тарелку, избегая взгляда Лучика.
— Тут есть сильное... как это называется? Семейное сходство, — продолжил он. — Вы же с папой родственники, правда? Вот почему ты так заботишься о его безопасности. Вот почему ты прилетела на своём самолёте и предупредила нас.
Молния Макгинти несколько мгновений молча смотрела на Лучика. Наконец она заговорила.
— Да, — сказала она. — Мы брат и сестра.
— Ого! — воскликнул Лучик. — Ого!
Он посмотрел из окна на горизонт. Только море и небо, ничего больше. И вдруг ему в голову пришла одна мысль.
— Папа об этом не знает, да?
— Не знает, — подтвердила Молния Макгинти. — Когда я была маленькой, я уехала далеко от дома, чтобы полечить ноги, и так и не вернулась. Я выросла в чужом краю и там же вышла замуж за мужчину, красивее которого никогда не встречала, — за Джонсона Макгинти. — Молния устремила взгляд в потолок, но перед её глазами в тот момент возникли совсем другие картины. — Он был лучшим продавцом супа на западе. Восемь лет подряд занимал первое место в конкурсе «Золотой половник». Я оставила себе его фамилию, даже когда он умер.
Столкнулись два автомобиля с цистернами — один вёз суп с горохом и мясом, а второй — со специями. Тогда-то я и вернулась в родные края...
— А в один прекрасный день папа заявился к вам и попытался украсть дверной молоток, и вы его сразу узнали, — продолжил Лучик. Глаза у него блестели.
— Да, я узнала его тут же, а вот он меня — нет! — воскликнула Молния. — Он такой же странный, как и раньше. Вот он, мой Косолап, подумала я. И не ошиблась. Но не сказала ему, кто я такая. Слишком много прошло времени. Слишком много воды утекло.
— Ого! — в третий раз воскликнул Лучик. А потом широко улыбнулся. — Так папу зовут Косолап?
— Именно так, — подтвердила Молния Макгинти. — Косолап Ворчун.
— Круто! — воскликнул Лучик. — А вас как зовут?
