будет медитировать тысячу лет, тогда он отрастит настоящее тело… Да… вот они что делают там под землей — медитируют…
Юй Ваньсин в это время осторожно поила Бай Юй, каждый раз терпеливо дожидаясь, пока больная подруга проглотит очередной маленький глоточек.
В теле Бай Юй разрасталось приятное тепло, сосуды расширялись и начинали пропускать кровь и воздух. Она попыталась определить, что за лекарство дед Суэй насыпал ей в имбирь, но узнала только привкус китайского перца.
Она вдруг подумала, что старый знахарь Суэй — как раз тот человек, который может знать историю призрака молодого хозяина Цяня, обитающего у них в колодце… Надо его спросить! И надо спросить про нефритовые диски би!
— … медитируют и строят козни, как убить всех людей… — продолжал вещать старик. — Да… Вот послушайте, что один раз было, милые дамы… (поднимает палец, требуя внимания) Эту историю рассказал мне кое-кто, кто сам в ней участвовал… Один знахарь по фамилии Чан выкопал корень женьшеня и был очень рад. Он видел, что корню несколько сотен лет, значит, он имеет сильное действие. Он только не знал, что этот женьшень уже получил способность принимать человеческую форму…
Дед Суэй скосил глаза на бороду, проверяя, стоит ли она торчком, как надо.
— … так вот… Прибежал знахарь Чан домой, скорее налил воды в кастрюлю и поставил женьшеньвариться. Не успел он раздуть огонь, как женьшень начал кричать "Помогите! Убивают!" Прибежали соседи, и знаете, что они увидели? Они увидели, что этот Чан варит в кастрюле живого мальчика! Каков злодей! Конечно, его казнили четвертованием… А что вы хотите? Чтобы другим неповадно было.
— А кто же вам, дедушка, тогда все это рассказал, если его казнили? — не смогла промолчать Ли Лэ.
Старый Суэй поднял одну мохнатую бровь.
— Не стану больше ничего говорить… ничего… — таинственно пробормотал он, любовно ероша бороду.
— Лаожэньцзя, погодите, Юй-мэй тоже хочет что-то сказать, — окликнула старика Юй Ваньсин, сидевшая на кровати в ногах подруги.
Почувствовавшая небольшое облегчение Бай Юй пыталась приподняться и поговорить со старым Суэем. Ей столько надо было спросить у него!
— Она больная, что она может сказать? — с презрением ответил лекарь.
Он подошел поближе и наклонился над пациенткой.
— Дедушка… — прошептала ему Бай Юй. — А вы знаете про…
— Какой я тебе дедушка. Я мужчина хоть куда, — сказал Суэй и толкнул ее, чтобы больная не лезла из-под одеяла.
— Я только хотела спросить…
— Сейчас ты будешь спать, — сказал дед Суэй.
— Почему…
— Потому что я тебе насыпал сонного порошка, как слону, — с добрым видом сообщил старый знахарь.
Его борода начала расплываться, она превратилась в облака, и дальше Бай Юй уже ничего не слышала.
Она проснулась только на следующее утро, вся мокрая. Рубашки, одеяло и простыни все промокли насквозь от пота. Бай Юй была слабая и голодная, но полная радости! Она чувствовала, что мертвые когти, в которых держала ее болезнь, наконец, разжались, и жизненная сила заструилась по ее меридианам.
С этого дня она только спала, ела и принимала лекарства, которые оставил для нее Суэй-уи.
В домике теперь стояли две горячие бронзовые печки и было всегда тепло.
Однажды, Бай Юй проснулась посреди ночи, потому что сквозь сон ей показалось, что возле ее кровати кто-то есть. Она, бестолково моргая, приподнялась в постели и удивленно посмотрела на сидевшего на полу человека. Не вставая, он подложил в жаровню пучок хвороста. Облокотившись спиной о кровать, он повернул голову. В свете вспыхнувшего пламени она узнала миловидное лицо Цуо Су.
Она давно не видела его и обрадовалась, но все-таки было странно, что он так спокойно сидит у нее в спальне ночью. Она даже подумала, не сон ли это.
Цуо Су улыбнулся ей и сказал как ни в чем ни бывало:
— У вас тепло. Я греюсь. Не сердитесь, госпожа.
Он был в шерстяной накидке без рукавов поверх плотной рубашки.
— Цуо Су…
Бай Юй расслабленно улыбнулась.
В следующий момент она совсем проснулась и уселась в постели!
— Цуо Су! Ты что?! Ведь нельзя!..
— Что ж ты такая трусливая? Никто не узнает, — лениво ответил Цуо Су.
— А если Ли Лэ проснется?!
— Ага, проснется она. Она спит, как бревно.
Тишина.
Только потрескивает огонь и храпит Ли Лэ за ширмой.
Цуо Су состроил несчастную физиономию и жалобно сказал:
— Госпожа Бай такая жестокая! Что, бедному слуге нельзя уже погреться?
Бай Юй засмеялась и быстро закрыла себе рот одеялом.
— Отец прислал мне две повозки угля из дома, — сказала она потом.
Юный слуга некоторое время смотрел на нее.
— Отец прислал? — задумчиво проговорил он. — Ну да… Какой хороший отец.
Бай Юй внимательно посмотрела на Цуо Су.
Цуо Су внимательно посмотрел на потолок.
Твою мать! Она дура.
Как можно было поверить, что Бай Шэнь пришлет замужней дочери уголь на обогрев ее жилища — ведь это было бы оскорблением для семьи Сян! Это все равно, что черными чернилами на белой бумаге заявить, что у генерала Сяна недостаточно средств, чтобы обеспечить своей наложнице достойную жизнь! Откуда бы он вообще мог узнать, есть у нее уголь или нет?!
— Цуо Су!
— А? — невинно спросил он.
— Но как же?.. Цуо Су, как ты это сделал?!
— Не ори, а то правда служанку разбудишь… Что я сделал? Дал пару монет местным возчикам, чтобы они сказали, что привезли груз из Дунъяна… Большое дело.
Бай Юй одной рукой зажала себе рот, а другой от полноты чувств начала стучать Цуо Су кулачком по плечу.
— Цуо Су, ты… как ты это… вот аферист! Но как… ааа, спасибо тебе, Цуо Су!
Цуо тихо засмеялся.
— Не бойся, сестричка, папа Цуо не даст тебе замерзнуть…
Он на секунду замолчал.
— Потому что папа Цуо задолбался таскать этот сраный хворост каждый день! — закричал он шепотом.
— Но как же управляющий У? Разве он ничего не заподозрил?
— Ему это надо? Он хочет угробить дочку Бай и потом отвечать перед господином? Он сто раз благодарил небо, что все само разрешилось… Наверно, думает, что ты сама же все и подстроила!
Управляющий У не мог ослушаться приказа старшей госпожи поместья и не выдавал Бай Юй хворост и уголь, но не мог же он отобрать у дочери семейства Бай уголь, который прислали ей из дома!
Цуо Су подмигнул ей, и Бай Юй рассмеялась, прячась в одеяло, так что были видны только веселые сощуренные глаза.
В следующую секунду ее глаза стали круглыми и испуганными.
— Но откуда ты взял деньги? Столько угля — это же много денег!
Цуо
