когда видишь человека и сразу понимаешь — характер отвратительный.
— Узнаешь, — грубо кинула она и скорчила недовольную гримасу.
Пиранья!
Но ничего не поделаешь — идти придется, не выяснять же с ней отношения при адептках. Им только дай волю пообсуждать меня, а новую порцию тем подкидывать не собираюсь. Я глубоко вздохнула, поднялась и твердым шагом направилась к женщине; уже когда подошла, быстро сказала ей:
— Я готова.
Она смерила меня взглядом:
— Следуй за мной.
Мы покинули домик и зашагали по темной аллее, ведущей к дворцу. Кровь похолодела, когда за следующим поворотом к нам вышла стража. Здоровенные мужики встали по обе стороны меня. Ох, не нравится мне всё это.
Вдруг мы свернули с аллеи к совершенно другому домику.
— Куда мы идем? — сипло спросила я.
Всё ближе и ближе подходим, а сам вопрос так и остался без ответа.
— Разувайся, — велела женщина уже на пороге, потом сама же сняла обувь и вошла внутрь; её хрупкая фигура растворилась во тьме.
Я медлила. Один из здоровяков толкнул меня легонько в плечо, мол исполняй приказ. Выбора нет — исполнила.
Я думала, воины последуют за нами, но нет, они остались охранять вход. Тревога поедала душу. Тьма комнаты поглотила меня, я шла на ощупь, но вскоре увидела тусклый свет от свечей за бумажными дверями а-ля сёдзи* в Японии. Рисунок бамбука на них переливался желтым и ярко-оранжевым. Раздвинув дверцы по сторонам, я вошла в комнату. Меня там ждали прислужницы; та, что привела сюда, стояла в углу, скрываясь в тени; она мрачно приказала:
— Приведите её в порядок.
— Зачем? Для чего?! — завопила было я, как вдруг девушки налетели на меня, как стервятники на еду. Подхватили за подмышки, отвели за ширму, буквально толкнули в деревянную купель и принялись натирать душистым мылом. Больно и резко, словно спешили.
Как быстро закинули сюда, так же быстро приказали подниматься. Две прислужницы подбежали с полотенцами, а другие с белоснежным халатом. Надели, завязали, усадили перед круглым зеркальцем, где уже одна пребольно начала прочесывать волосы, а вторая вовсю пудрила лицо. Ужасно пудрила, я аж закашлялась.
— Осторож… — хотела, значит, поругаться, как увидела очень знакомые глаза, пусть и на женском лице.
Муз. Да-да, Муз!
— Ты!
Поставщик вдохновения приложил палец к моим губам:
— Тш-ш-ш. Тихо.
..И снова забил пушистым шариком по лицу.
— Ох, что ты делаешь?! — возмутилась работой моего Муза та вредная женщина. — Оставь Янлин. Вэй, сделай макияж ты.
Муза сменили, и уже новая девушка приступила к макияжу, осторожно и аккуратно.
— Нет-нет, не эту, — остановила старшая прислужница, когда к губам поднесли кисточку с нежно-розовой помадой. — Лучше красную.
Девушка поклонилась и принялась набирать помаду красного цвета.
— Какое платье лучше?!
Не мне… Наряды показали всё той же озлобленной даме. Я украдкой глянула на неё. Женщина поджала тонкие губки, размышляя; затем покачала головой и указала на выбор пальцем.
— Может, скажете, куда меня собирают?! — спросила я, но уже более грубо.
— К главе пойдешь, — сухо ответила она и следом отдала очередной приказ: — хватит румян, хватит. Одевайте её уже.
К Ли Шену?! Дрожь прошла по рукам, огонь — по щекам. То есть… меня готовят к нему? Глава пожелал видеть меня этой ночью?! Странные чувства смешались внутри: радость с отторжением, гнев с нежностью. От любви до ненависти один шаг — причем туда и обратно, я уже несколько месяцев балансирую на тонкой грани этих двух сложных чувств. Ненавижу и снова люблю, потом люблю и поэтому ненавижу. Разве я не должна гордо сказать сейчас: «Не пойду!», но стоит открыть рот, как прозвучит: «Хочу, хочу к нему…!». Мой рассудок словно помутнел — и я ненавижу себя за то, что слаба перед Ли Шеном.
— Ну чего застыла?! — дама жеманно протянула гласные. — Подними руки.
Её просьба вернула меня в реальность. Старшая прислужница встала передо мной с иголкой в зубах и с ханьфу в руках. Я сделала то, о чем попросили; бело-золотистое ханьфу упало на мои плечи, руки скользнули в шелковые рукава, широкий пояс окутал и подчеркнул талию.
— Так лучше, — иголочкой женщина подзатянула наряд. — Прекрасно.
Другая прислужница вставила цветок в волосы, тогда и подытожили:
— Ты готова. Идём.
Я осталась стоять на месте, сгорая в пламени сомнений…
— Управляющая Лю, — окликнула одна из девушек.
Вот, значит, как её зовут… Она остановилась, повернув только голову. Я встретилась с её грозным взором — и внутри всё сжалось.
Не давай вылезти наружу прежней Раде…
Я качнула головой, делая уверенный, неприступный вид. Госпожа Лю нахмурилась и сердито спросила:
— Чего стоишь?!
— Я… не пойду, — выдавила тихо из себя.
Слишком долго я воспитывала в себе выдержку и стойкость, чтобы сейчас так просто сдаться и прилететь, как птичка, по одному только зову Ли Шена.
Госпожа Лю расхохоталась. Противно. У неё некрасивый, скрипучий смех. Остальные прислужницы молчали, понурив головы.
— Приказы здесь отдаешь не ты, — отрезала женщина и сощурилась. — Поняла? Будешь делать то, что приказывают.
— Не…
— Стража! — Мужчины у входа вихрем ворвались в комнату. — Помогите мне сопроводить эту милую девушку в покои главы Ли.
— Только попробуйте ме… ах..
Без шансов! Здоровяки вмиг скрутили меня, я даже не успела дать отпор, хотя пыталась. Я вырывалась, билась, но тщетно.
— Осторожнее прошу, осторожнее. Не испортьте ей прическу, — глумилась та.
— Отпустите! — я не сдавалась.
Снова темнота и холодный ночной воздух…
Снова дворцовая аллея…
Я переступала неохотно, совсем отказывалась идти. Страже пришлось буквально нести меня под руки. При этом я постоянно вырывалась и громко продолжала требовать отпустить.
— Несносная девчонка! Сколько от тебя шума! — возмущалась управляющая Лю.
— Куда вы ведете её?!
Этот голос…
Я подняла голову — Тао. В лазурных глазах мерцало беспокойство; парень переводил взгляд то на меня, то на управляющую Лю, то на стражей. Губы его скривились в гневе, и Тао спросил громче:
— Куда вы ведете Ян Янлин?
Дама хмыкнула.
— Ты вроде из новеньких?! — Она медленно обошла его. — И вроде из тех, кого глава выделил на экзамене.
— Меня зовут Цяо Тао, — напомнил он.
— Ах, да-да, — коварно усмехнулась старшая прислужница. — Цяо Тао. Точно. — Женщина сделала паузу, остановилась напротив адепта и, с гадкой улыбочкой на устах, продолжила: — сейчас думают, кого оставить в рядах воинов фракции Северо-Восточных Вершин, а кого выгнать. Будет грустно, если среди изгнанных окажется такой талантливый воин, как ты, Цяо Тао.
Мы пересеклись с ним взглядами. Я покачала отрицательно головой, мол не лезь, не надо! Но Тао оказался ужасно упрямым:
— Вы не видите? Янлин не хочет с вами идти.
— Хочу, — вступилась
