было праздником в честь моих Зеленых Подростков. Перед всей школой каждому члену команды вручили награду.
Мало-помалу, растение за растением, мы создали вокруг школы более живую обстановку. Несмотря на шум проносящихся поездов, грузовиков и топот ног 4000 учащихся, вы могли выйти на крыльцо и услышать пение птиц. Когда наши посадки укоренились, вся школа словно проснулась от долгого зимнего сна.
А потом мы встретили Гнома-Тихогрома[12] собственной персоной!
«Говорят Парки Бронкса» – так называется местная традиция, которая существует уже более двадцати лет. Это ежегодная однодневная конференция, спонсируемая администрацией префекта Бронкса. Она привлекает общественных деятелей, политиков, защитников окружающей среды и всех неравнодушных к проблеме зеленых насаждений. Меня и моих Зеленых Подростков пригласил колледж Леман, расположенный по соседству. Мои ребята были единственными школьниками на мероприятии. До сих пор никому не приходило в голову приглашать учащихся, хотя парки создавались изначально именно для детей и подростков. Никто из нас раньше не переступал порога колледжа Леман. Между этими учебными заведениями словно стояла невидимая стена, хотя их разделяло не более 250 метров.
Русс Лекаунт, житель Бронкса в третьем поколении, сперва не понял, что эти подростки из трущоб в зеленых футболках делают на конференции парков. Он внимательно слушал, как мы с учениками рассказываем о благоустройстве Парка По, нашей школьной территории и других мест неподалеку. В перерыве он подошел к нам, протянул мне руку и сказал: «Я собираюсь сделать вас героем».
Вероятно, первый раз в жизни я потерял дар речи. Что может сделать старый лысый белый господин в красных подтяжках, черных армейских ботинках, фланелевой рубахе и штанах с высоким поясом? Что он предложит мне и моим ученикам? Русс был не просто белым, он был сверкающим в буквальном смысле! Я пожал ему руку, но уже собрался повернуться и убежать. Эта встреча была мне абсолютно не нужна.
Но оказалось, что Лекаунт организовал свое «зеленое граффити» в попытке ограничить преступность, наркоманию и незаконные свалки, которые грозили уничтожить его район. Он хотел превратить заброшенную улицу в общественный сад. Лекаунт достал сотни саженцев, которые теперь требовалось посадить в землю. «У меня есть деревья, кустарники и лопаты. У вас есть дети. Как насчет объединения усилий?» – спросил он.
Конечно, как я мог отказать? Это было то, что надо.
Когда я узнал Лекаунта получше, то проникся уважением к его профессиональной компетентности. Этот парень знал все о своих растениях. Он потратил много времени, чтобы изучить технику разведения и выращивания, и теперь жаждал поделиться полученными знаниями. Помимо этого, у него было еще много интересного для нас.
К тому моменту мои ученики уже были достаточно грамотными ландшафтными дизайнерами, чтобы взяться за крупный проект. В Уэйкфилде, где жил Лекаунт, мы столкнулись с обескураживающими проблемами. Это северная часть Бронкса, где заканчиваются 2 и 5-я линии метро. Два десятка лет назад я ездил сюда с моими учениками из Южного Бронкса. Тогда мы всерьез опасались за свою безопасность. Теперь я вернулся с другим урожаем учеников, чтобы восстанавливать район.
В 70-е и 80-е поезда на этих линиях щеголяли самыми замысловатыми граффити в городе. Люди, игнорируя риск быть пойманными, перелезали через ограду депо и наносили на вагоны потрясающую раскраску. К моменту прибытия Зеленых Подростков район имел репутацию опасного, но другого рода. Здесь было полно дешевых магазинов со спиртным и мотелей с почасовой оплатой. Ночная жизнь депо тоже изменилась: теперь 800 сотрудников метро не работали и жаждали развлечений. Здания по соседству стали притонами для подпольных букмекеров, торговцев крэком и проституток. Один дом вообще превратился в гигантский торговый центр для нелегального бизнеса: крэк на первом этаже, героин на втором, проститутки на третьем.
Географическое расположение только усугубляло проблему. В нескольких кварталах к северу от депо находилась граница, разделявшая Бронкс и более зажиточный округ Уэстчестер, где иметь любое количество наркотика считалось уголовным преступлением. Если бы вас поймали с тем же запасом в Бронксе, вы бы отделались легким выговором. Это привело к существенной разнице в ценах. 5-долларовый пакет из Бронкса стоил уже все 25 в Уэстчестере. Поток клиентов из Уэстчестера в Бронкс не иссякал, и часто они задерживались в нашем районе, чтобы на месте употребить приобретенный товар. Между тем наркодилеры и сутенеры использовали транспортный коридор, чтобы распространять все свои товары и услуги.
Лекаунт, упрямый и несгибаемый ветеран войны с бледной лысиной и пивным животом, пытался привлечь внимание властей и соседей к творящимся безобразиям. Не колеблясь, он обвинял их в том, что происходит. Когда мои ученики впервые встретились с ним на конференции парков, один из них шепотом спросил: «Мистер Ритц, откуда он взялся? Вы уверены, что он из Бронкса?» Этот парень был так же неуместен здесь, как викинг – или Гном-Тихогром.
К его чести, Лекаунт не обращал внимания на ярлыки, которые обыватели вешали на ребят. Он ценил в них желание трудиться. Терпение его было безгранично. Когда приходилось копать, он брал в руки лопату наравне с подростками. Они работали бок о бок, и Лекаунт так и сыпал историями о старых временах. Все просто остолбенели, когда выяснилось, что его отец, рабочий-металлург, помогал строить школу Уолтон!
Наши планы были весьма амбициозными: превратить пять кварталов заброшенной Биссель-авеню в городской сад. С одной стороны пространство было ограничено путями метро, приподнятыми над землей.
Это было безжизненное место. С другой – выстроились скромные частные дома, знававшие лучшие времена. Прежде чем что-то сажать, нужно было выгрести отсюда весь мусор.
«Пора надевать рукавицы и наколенники и закапываться в грязь», – объявил одноклассникам Кэлвин.
То, что начиналось как школьный проект, быстро стало нашей общей страстью. Мы проводили здесь все время после уроков, выходные и даже почти все лето. Первая фаза заняла у нас почти год. За 18 месяцев проект разросся настолько, что захватил ребят из других школ, взрослых добровольцев и многих ветеранов Вьетнама, живущих по соседству. К лету 2007 года я получил от города финансирование на оплату 60 рабочих мест для молодежи.
Мы начали с самых крупных проблем: с заброшенных машин, которые использовали бомжи и проститутки. Большинство этих авто уже было обобрано до последней детали и обменено на наркотики и услуги. Мы продали металлолом от 40 с лишним остовов машин и вложили вырученные деньги в покупку материалов для ограждений и теплиц.
Простая уборка мусора буквально преобразила район. «Люди проходят мимо и говорят: ничего себе, ребята, вы здорово потрудились, – гордо вспоминал потом Кэлвин. – Люди поймут, что мы тратили на это время – и будут лучше относиться к
