мухи
Делишки-то нынче поганые пошли. Главное, что честному человеку нет спасенья. Для примеру скажем: у честного, благородного кассира сперли казенные деньги.
Раньше, бывало, ну год назад, пойдет этот честный кассир до своего начальства и покается:
— Ограбили, — дескать.
Ну и ничего. Ну может, какой-нибудь ошалевший начальник и скажет:
— Башку-то, — скажет, — товарищ, не потеряли ли?
Ну и ничего больше. А сейчас? Ах, ах, чего сейчас происходит! Да вот тут один землячок наш всыпался. Из кассиров он.
А сперли у него в трамвае с заднего кармана тыщу рублев казенных денег. Да собственных денег трешку.
Ужаснулся, конечно, парень.
«Не жалко, — думает, — собственной трешки. Пес с ней. А жалко, — думает, — народную тыщу».
И побежал парень поскорей до милиции.
— Так и так, — говорит, — сперли тыщу три рубля.
Усмехнулся начальник милиции.
— Бросьте, — говорит, — товарищ. Знаем мы эти штучки. К нам, может, по семь симулянтов в день заявляются. Катись колбасой.
Кассир наш бочком, бочком, да и вышел поскорее.
«Вот те, — думает, — клюква! А ведь действительно, — думает, — никто не поверит. Нет, — думает, — дудки. Не на простачка напали. Не пойду докладывать по начальству».
Так и не пошел. И не сказал никому.
А распродал поскорей свою мебелишку. Коврик такой у него был у кровати — тоже продал. Штаны опять же. Подштанники. Три кастрюли. Веник. Одним словом, дочиста все продал. И сорок рублей выручил.
А пятерку у замужней сестры призанял. А 955 целковых хотя у него и не хватало, да он не сильно горюет.
— Я, — говорит, — у кого-нибудь в трамвае сопру. Не погибать же честному человеку.
Ну и спер. Вот до чего хитрый кассир оказался. Хитрее мухи.
Обштопали
Очень смешно в Херсоне вышло. Там транспортники в лучшем виде обштопали своих хозяйственников.
До того их, любезных, обштопали, что те и посейчас сидят, глазами мигают, поминутно сморкаются и руками разводят — как же, мол, так это произошло?
А произошло очень даже просто.
Началось дело из-за денег. Очень уж небольшие ставки были в херсонском союзе транспортников. Транспортники сильно обижались на эти ставки.
— Разве ж, — говорят, — это ставки? Не только, скажем, пальтеца купить, а прямо на культурно-просветительные цели не хватает — в баню, например, сходить или носки приобрести. Пущай союз прибавляет.
Вокруг этого вопроса споры поднялись. Одни члены говорят:
— Бросьте, братцы, брызгать, ни черта из этого не выйдет — хлопочи не хлопочи. Хозяйственники скорей подохнут раньше времени, чем на новые ставки согласятся.
Другие члены говорят:
— Смешно, товарищи! Да много ли этих хозяйственников? Да мы этих хозяйственников шапками закидаем. Мы их завсегда в лучшем виде обштопаем. Нам бы дорваться только до собрания.
Ну вскоре и дорвались до собрания.
Совещание в союзе было устроено. Пригласили профделегатов, членов месткома — массу народу пригласили. Трех хозяйственников тоже позвали. Хотели вместо трех одного хозяйственника позвать, а после говорят:
— Пес с ними. Мы и трех могим обработать. Нам раз плюнуть!
Началось совещание.
Притулились три хозяйственника сбоку и сидят. И с испугом смотрят, чего вокруг говорится. А говорится насчет новых ставок. Так и говорят:
— Надо прибавить, какого лешего. Разве ж это ставка, когда на культурно-просветительные цели — в баню, например, не сходи — не хватает.
Хозяйственники, натурально, лепечут в три голоса:
— Не могим, — дескать, — братцы-сестрицы, повысить ставки, потому — убыточно. Не бейте, Христа ради, нас.
Члены говорят:
— Бить мы вас не станем. Неохота нам рук марать. А вопрос решим большинством голосов. Кто за увеличение ставок — поднимайте руки. Кто против — держите руки в карманах. Пущай все будет по закону.
Хозяйственники, натурально, лепечут в три голоса:
— Мол, братцы-сестрицы, рук-то у нас маловато. Всего три руки. А вас множество. Не переплюнуть же вас.
Председатель говорит:
— Ладно. Там разберем. Кто за?
Тут враз 75 рук поднялось. Только трое и были против. И то были хозяйственники. Председатель подсчитал руки и говорит:
— Ага, бог правду видит...
Ну тут же сразу на совещании и решили и постановили, чего хотели.
И все форменно по закону вышло.
Прямо не собрание, а дышло — как повернул, так и вышло.
С повышением ставок, граждане! С вас приходится.
Зеленый ужас
Такие дела, граждане, бывают на свете, что надо не менее трех бутылок пива подряд выкушать, прежде чем понять, что к чему и почему.
Да и то много ли поймешь после трех бутылок, раз башка, сами понимаете, крутится и вертится? Так ни черта и не поймешь.
Одна надежда, — может, какой-нибудь башковитый читатель подвернется и поймет все союзные тонкости.
Дело это случилось в Киеве. Был там такой безработный товарищ, Ваня Шевелев. Два года искал он работишки, тыкался на биржу — ни черта. Наконец посредбюро осчастливило Ваню Шевелева. Предложили ему место управдома в арендованном доме.
Сильно обрадовался Ваня Шевелев. Приступил к работе и, как честный, сознательный товарищ о союзе вспомнил.
«Надо, — думает, — в союз записаться. Вот-то там, поди, радуются».
Пошел Ваня Шевелев в союз.
— Будьте, — говорит, — любезны принять в члены. Потому как я выбыл в двадцать первом году по безработице.
В союзе говорят:
— Нету, — говорят, — принять не можем, как вы есть теперь администратор у частного лица.
Ваня Шевелев говорит:
— Здравствуйте! Какой я администратор, раз у меня под командой всего один дворник, и тот чуть по роже меня не бьет?
В союзе говорят:
— Не знаем. Подайте в крайнем случае заявление. Подумаем.
Проходит что-то неделя. И получается вдруг бумага из райкома домрабочих. Пишут арендатору:
Немедленно снять с работы т. Шевелева как не члена союза и заменить его членом профсоюза.
Побежал бедняга Шевелев поскорей в союз. А там ему говорят:
— Раз вы уволены, то и дело ваше не рассматривалось. Катитесь себе колбаской.
Охнул Ваня Шевелев и покатился. Прикатился домой, попрощался с арендатором и с квартирантами, нагрузил тележку своим барахлом и отбыл неизвестно куда.
Но это, дорогие, любезные товарищи, не все.
Ежели бы это было бы все, то мы и бумаги марать бы не стали. А нарисовали бы на этом месте какую-нибудь потешную рожу или вообще карикатуру на текущие события. Оно бы и смешней
