правивший в то время в Англии лейбористский кабинет Эттли—Бенина проводил в Греции ту же политику, начало которой положил консерватор Черчилль. И тот факт, что лейбористы пошли на создание греческого либерального правительства, отнюдь не означал каких-либо перемен в их планах. Сделать такой шаг их вынудило давление мировой общественности и прежде всего решительные выступления Советского правительства в защиту греческого народа. Кроме того, среди лейбористов было немало людей, которые искренне желали нормализации положения в Греции, и с этим также не могла не считаться правящая верхушка этой партии.
Но при всем том она оставалась проводником английской империалистической политики. Именно Бевин еще в конце 1944 г., при обсуждении в палате общин греческого вопроса, открыто заявил: «Независимо от того, нравится нам это или нет, Британская империя не может отказаться от своих позиций на Средиземном море».
Поэтому даже тот шаг, который лейбористское правительство вынуждено было сделать в Греции для успокоения мировой общественности, являлся тщательно обдуманным и направленным в конечном счете на подавление греческих левых сил, в которых Лондон видел главное препятствие для осуществления своих империалистических целей в этой стране.
В сущности лейбористское правительство и в методах следовало Черчиллю. Подобно тому как 11 месяцев назад он заменил Папандреу либералом Пластирасом, чтобы добиться разоружения ЭЛАС, преемники Черчилля теперь призвали Софулиса для того, чтобы разъединить демократические силы и этим подготовить полное уничтожение ЭАМ. Расчет делался на то, что либералы, представлявшие определенные круги греческой буржуазии, своей политикой в защиту интересов последней оттолкнут от себя ведущую силу ЭАМ — Компартию Греции, а это обострит борьбу между нею и центристами, что в конечном счете приведет к изоляции КПГ.
Дальнейший ход событий, как мы увидим, показал, что хотя этот расчет врагов греческого народа во многом оправдался, тем не менее в целом он был построен на песке. В то же время его шаткостью не сумела воспользоваться в интересах народных масс Компартия Греции, не выработавшая четкой и ясной линии в сложной и трудной обстановке последующих месяцев.
Однако не будем забегать вперед.
В правительство Ф. Софулиса вошли в качестве заместителей премьер-министра Г. Кафандарис и Эм. Цудерос. Последний одновременно стал министром реконструкции. И. Софианопулос был назначен министром иностранных дел, Ал. Милонас — финансов, Ф. Манетас — обороны, К. Рендис — внутренних дел, С. Меркурис — общественного порядка, Ф. Хавинис — общественных работ, Г. Воразанис — экономики, Хр. Эвелпидис — земледелия, Л. Ясонидис — социального обеспечения, Г. Афанасиадис-Новас — просвещения, Г. Карталис — снабжения, Махас — транспорта, Ал. Мерендитис — генерал-губернатором Северной Греции в ранге министра. Несколько позднее в состав кабинета были включены И. Петимезас (министр печати), И. Пелтекис (министр торгового флота), Н. Казанцакис и другие.
Создание кабинета либералов породило у прогрессивных сил надежду на нормализацию положения в стране. Обращаясь к новому правительству, центральный орган ЭАМ газета «Элефтери Эллада» в те дни призывала его «смело пойти по пути ликвидации вооруженных террористических организаций и по пути радикальной демократизации страны». Она также заверяла, что «на этом пути правительство будет пользоваться полной поддержкой со стороны ЭАМ».
30 ноября представители ЭАМ Г. Сяндос, М. Киркос и С. Критикас посетили Цудероса и Софианопулоса и передали им следующие политические требования ЭАМ: 1) признание движения Сопротивления; 2) проведение чистки государственного аппарата, вооруженных сил и полиции; 3) роспуск и разоружение военизированных организаций и банд, пресечение террора; 4) осуществление эффективных мер по облегчению тяжелого экономического положения трудящихся. Эти требования не выходили за рамки Варкизского соглашения, выполнение которого и являлось, как заверил министр иностранных дел Софианопулос, «главной задачей данного правительства».
В последующие дни правительство объявило о назначении выборов на 31 марта 1946 г. и о своем намерении подготовить широкую амнистию. Следует учесть, что в то время, согласно официальным данным, в тюрьмах продолжало томиться 17 984 человека, судебные дела были возбуждены против 18 401 и уголовное преследование грозило 80 тыс. борцов ЭАМ—ЭЛАС.
Чувство облегчения охватило сотни тысяч людей, с надеждой ожидавших, что теперь они и их близкие будут избавлены от террора правых.
Министр юстиции К. Рендис действительно не заставил себя долго ждать. К 10 декабря 1945 г. он подготовил проект закона, согласно которому амнистия предоставлялась «всем, кроме обвиняющихся в убийстве», а также прекращались уголовное преследование «моральных соучастников преступлений» и прием жалоб «на поступки, совершенные в период с 24 апреля 1941 г. по 12 февраля 1945 г.», т. е. с начала окну нации Греции до подписания Варкизского соглашения.
Этот законопроект произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Ведь за внешней его гуманностью отчетливо вырисовывалось намерение поставить на одну доску борцов Сопротивления, сражавшихся за свободу и независимость родины, и предателей, служивших оккупантам. И не удивительно, что этот законопроект вызвал бурю негодования не только среди народа, но и внутри правительства. Пять министров — И. Софианопулос, Г. Карталис, И. Петимезас, И. Пелтекис и Н. Казанцакис — заявили, что уйдут в отставку, если законопроект не будет пересмотрен.
Однако и после внесения поправок он не стал лучше. Хотя теперь и заявлялось, что не будут преследоваться те, кто убивал «вооруженных агентов врага», однако в число последних не включались ни полиция, ни жандармерия квислинговских правительств, что по существу сводило «амнистию» к пустой декларации. Более того, окончательная редакция законопроекта гласила, что «лица, обвиняемые в убийстве вооруженных агентов врага, будут амнистированы лишь в тех случаях, когда они действовали по специальному приказу эмигрантского греческого правительства или ближневосточного штаба союзников».
Так буквально через несколько дней после своего прихода к власти либералы возвратились к той враждебной политике в отношении движения Сопротивления, которой они придерживались и в период оккупации. Но если тогда они были бессильны уничтожить это всенародное движение, то теперь в их руках была власть, и они готовились использовать ее исключительно против участников антифашистской борьбы.
Законопроект ясно показывал, что правительство Софулиса не только отказало в признании движения Сопротивления, но и готовилось объявить участие в нем преступлением. Тот факт, что законными считались лишь действия по приказу эмигрантского правительства или англо-американского командования, означал, с одной стороны, оправдание головорезов из ПАО, охранных батальонов и прочих, а с другой — ставил под удар патриотов, которые, действуя по приказам или приговорам ПЕЕА и его органов, уничтожали оккупантов и их пособников — предателей греческого народа.
Но и этим дело не исчерпывалось. Один из пунктов законопроекта устанавливал: «Лица, совершившие убийства членов охранных батальонов, не могут быть амнистированы, так как охранники были мобилизованы правительством периода оккупации». Тем самым открыто провозглашалась «законность» марионеточных правительств, создававшихся немецко-фашистскими захватчиками из числа предателей греческого народа.
ЭАМ выступил с решительным протестом против законопроекта, квалифицировав его как попытку центристского кабинета не только продолжить, но
