Charente Infér<ieur>
Villa Jacqueline
20-го августа 1928 г.
Дорогая Саломея, все ждала от Вас весточки, — где Вы и что́ Вы, а, главное, что с Ириной? [363] Я Вам писала последняя.
У нас начался разъезд, — 8-го уехал С<ергей> Я<ковлевич>, вчера С<ув>чинский и Алексеев, днем раньше — Карсавины. Но не-евразийцев здесь еще гибель, у русских по летам таинственная тяга друг к другу.
Милая Саломея, мне очень тяжело напоминать Вам, особенно сейчас, когда у Вас такая забота, — откладывала со дня на день и занимала у знакомых — нельзя ли было бы получить август<овское> иждивение? 28-го уезжает В<ера> А<лександровна> С<ув>чинская (при встрече много об этой странной паре расскажу) я ей кругом должна, хотелось бы отдать, и, вообще, не на что жить, — здесь очень дорого, в Париже держишься дешевкой, т. е. разностью качества и цен тех же предметов (можно за 1 фр<анк>, можно за 10 фр<анков>, — здесь всё за 10 фр<анков>. Карсавины, сняв на 3 мес<яца>, просуществовали месяц.
Если бы не дороговизна, здесь очень хорошо. Чудесные окрестности, — огромный сосновый приокеанский лес, на десятки верст, деревеньки со старыми церквами, кроты (не люблю!) Сам Понтайяк — суша, жив только пляжем. Пробуду здесь с детьми до конца сентября, радуюсь тишине.
Очень жду от Вас вестей, заходил ли к Вам С<ергей> Я<ковлевич>, м<ожет> б<ыть> в первые дни не успел, — за его отсутствие скопилось множество дел по из<дательст>ву, — евразийский верблюд. (Кажется, будет редактировать евраз<ийскую> газету [364], но м<ожет> б<ыть> это секрет.)
Целую Вас нежно, простите за просьбу, пишите.
МЦ.
Посылаю заказным, чтобы во всяком случае переслали.
Впервые — СС-7. С. 116–117. Печ. по СС-7.
72-28. Н.П. Гронскому
Понтайяк, 21-го авг<уста> 1928 г.
Дружочек, получила Ваше негодующее письмо — простите мне то́, меня просто зло взяло, что все едут, а Вы нет. Когда меня спрашивают, что такое быт, я не задумываясь говорю: препона. И, пожалуй, правильно: на том свете быта не будет.
«На кой чорт мне тогда деньги…» хочется, по Волконскому, сказать: «Как это мило». Рифмую этого чорта с Вашим — помните? «Я бы? Философом — или меценатом». Мне тогда это страшно понравилось, меценатство раскрылось как широкие ворота.
Милый друг, мне иногда жалко, что Вы мужчина, а я женщина, — было бы то же и — хотела: чище, нет! — стойче. Пол, в дружбе — вулкан (для совершенства подобия нужно было бы, чтобы погибла не Мессина, а Сиракузы) [365]. Взрыв — изнутри. Для дураков — лавина: накатывающая, вещь извне.
Такой я была 16 л<ет>, такова сейчас, такой умру. Тайное сопротивление не другому, не себе, а вещи. Яблока — червю. (Проверьте подобие: червь прогрызает нору, выжигает черноту, опустошает).
И — озарение! будь я не «она», а «он» — тогда бы мы уж наверное были вместе. Что другим гарантия, то нам — а ну-ка, обратное гарантии?
Ко́люшка родной, мне с Вами хорошо по-всякому, как Вам со мной, несовпадения быть не может. Кстати, при встрече — любопытный спор с Саввой о Тристане, касающийся каким-то краем, — да пожалуй и всеми! если сверху: superposer! [366] — и Вас. В общем спор сводится к: герой или не-герой Тристан. Ответьте мне, что думаете [367]. Потом расскажу и нападение и защиту (трудней, чем думала —ете).
— В воскресенье отправила письмо П<авлу> П<авловичу> — просьба о гонораре и — приглашение. Побудительные причины (несколько) Вы знаете: здесь и расчет, и ставка, и искушение судьбы (себя), и непосредственное желание доставить радость, и женски-светское приличие, и русское гостеприимство, и — «а ну́»?
Повторяю, нам с Вами по-всякому хорошо, будет хорошо и так. — «Я тебе не помешаю?» — «Нет». Не уговаривайте и не отговаривайте, «под небом места много всем» [368].
Приглашала убедительно, деловито, чистосердечно. Не приедет — останется факт приглашения.
— Очень любопытно, как встретил мое письмо? Сказал ли? Показал? Как вели себя — Вы́? Безукоризненно, не сомневаюсь.
_____
Уехали К<ар>савины, А<лекс>еев и С<ув>чинский, 25-го уезжают А<ндрее>вы, — твердо. Комната готова и ждет Вас. (А<ндрее>вы превратили ее в логово, эманация — не точно, но по звуку лучше: излучение — останется. Не камин — очаг, не потолок — свод, а постели вовсе нет. Кстати, напишите, оставлять за Вами? И можете ли Вы с П<авлом>П<авловичем> спать в одной? — Огромная. — Можно, как А<ндрее>вы: один на ней, другой под ней, т. е разрознить тюфяк и матрас. За ней в первых числах сентября приедут. Оставлять или нет? Цена 75 фр<анков>, м<ожет> б<ыть> уступят за 50 фр<анков>. И можете ли Вы, в крайнем случае, спать на полу, на одеялах?)
_____
Нынче 21-ое, до 1-го — 10 дней. Просьба: узнайте мне 1) цену Тилля Уленшпигеля [369] (хорошее издание, хотела бы для Али) 2) что есть в продаже из каталога Тристана и Изольды (есть два издания, в моем нет каталога, м<ожет> б<ыть> есть в другом [370]. Спросите в книж<ном> магаз<ине>.) То же из<дательст>во выпустило ряд эпических вещей — поэм — разных народов. Мне бы хотелось знать, какие сейчас есть. И цену тома. — Не забудете? — Простите за вечные просьбы.
Когда мне было 16–18 л<ет> я тоже стихи вела от человека (посвящения), постепенно связь между данным и вещью ослабевала, видоизменялась.
<На полях:>
Пока, наконец, в Переулочках [371] — не разорвалась. Герой — народ. Или — вещь (Лестница) [372]. Так будет и с Вами.
Зайдите как-н<и>б<удь> к С<ергею>Я<ковлевичу>, вечерком, вытащите погулять или расскажите что-н<и>б<удь>. Тут же скажете и о поездке: «м<ожет> б<ыть> поедем с отцом» или — как знаете, спокойно, естественно.
Будем снимать, аппарат починен. До свидания, родной.
М
Впервые — Несколько ударов сердца. С. 70–72. Печ. по тексту первой публикации.
73-28. Н.П. Гронскому
Понтайяк, 23-го авг<уста> 1928 г., среда [373].
Милый Николай Павлович, гонорар получила,
