народной психики. Вместе с тем правовые нормы обладают педагогическим действием и, в свою очередь, влияют на народную психику.
«Право есть психологический фактор общественной жизни, и оно действует психологически. Его действие состоит, во-первых, в возбуждении или подавлении мотивов к разным действиям и воздержаниям (мотивационное или импульсивное действие права), во-вторых, в укреплении и развитии одних склонностей и черт человеческого характера, в ослаблении и исправлении других, вообще в воспитании народной психики в соответствующем характеру и содержанию действующих правовых норм направлении (педагогическое действие права)» (там же, с. 7). Сообразно с этим задача политики права заключается в рациональном направлении индивидуального и массового поведения посредством соответствующей правовой мотивации, в очищении ее от антисоциальных склонностей.
Психологическая школа государственною права, как и психологические школы в других общественных науках, шла от определения ведущей роли психического фактора в общественных отношениях. Социальные отношения восходят к социально-психологическим, а те, в свою очередь, к индивидуальной психике. В таком контексте Петражицкий разбирает вопрос о правовых нормах, который для него как юриста и является центральным.
Чтобы психология как наука о явлениях сознания могла удовлетворить требования, которые к ней предъявляют общественные науки, ее надо преобразовать. Какие же дополнения и изменения предлагал внести Петражицкий в современную ему психологию? Принимая традиционное деление психических явлений на интеллект, чувство и волю, он видит еще один класс психических явлений — эмоции. Этим понятием он обозначал психические образования пассивно-активного характера, в которых сочетается пассивное страдательное претерпевание со стремлением, позывом к деятельности, включающим моторный компонент. Эмоции представляют собой истинные мотивы и двигатели поведения, а познание, чувства и воля лишь добавочные вспомогательные психические компоненты.
Петражицкий различал два вида эмоций: специальные, имеющие специальное содержание и вызывающие всегда определенные действия, и абстрактные, он называл их бланкетными, в которых характер и направление поведения определяется содержанием связанного с эмоцией представления. Среди бланкетных эмоций социально значимыми являются этически-моральные и правовые. Бланкетные эмоции составляют ту психическую почву, вернее, тот механизм, при помощи которого не только человек управляет человеком, но и вообще происходит регуляция социального поведения. Этот психический аппарат наиболее доступен чужому влиянию, представляет «открытую форму» психики.
Вспомогательным средством при исследовании чужой психики — «незримых» эмоций — становится знание тех факторов, которые способны вызывать данную эмоцию. Эти внешние факторы Петражицкий называет моторами. Таким образом, «зримыми» могут быть «моторы» и «акции», посредине между ними действует искомая «незримая» эмоция, управляющая действиями. «Открытие и определение недоступных наблюдению действующих эмоций на основании доступных наблюдению элементов акций (или на основании акций и моторов) можно назвать объективным диагнозом, а соответствующее, руководящее методологическое учение — объективною диагностикою эмоций, в отличие от субъективного диагноза и субъективной диагностики, где дело идет о субъективном, интроспективном открытии и познании эмоций и соответственных методических приемах» (с. 299).
Происходит своеобразная переработка физиологических и психологических концепций, направленная на то, чтобы, не отвергая интроспективную психологию и ее субъективный метод, создать обходные пути, которые привели бы к утверждению возможности объективного метода познания «чужой» психики.
У Петражицкого мы не встречаем упоминания о психологическом учении Сеченова и о его рефлекторной теории. Имеется лишь упоминание о том, что эмоции по своей двойственной природе представляют коррелят двойственной — центростремительной и центробежной — структуры нервной системы. Нет никаких оснований соотносить психологическую теорию Петражицкого с психологической теорией Сеченова. Но, думается, можно говорить о влиянии схемы рефлексов головного мозга на схему Петражицкого, в которой эмоции составляют центральное звено между восприятием внешних воздействий и действиями человека, выполняя функцию мотивации и регуляции. В 80-х годах прошлого века подобное соотношение, правда, иное по содержанию, можно было наблюдать в связи с психологической теорией «психических оборотов» Н. Я. Грота. Сторонник субъективно-идеалистического мировоззрения, Н. Я. Грот в своей теории принял схему, на первый взгляд подобную общей схеме рефлексов головного мозга, наполнив ее содержанием, определяемым традиционными догмами интроспективной психологии.
Петражицкого интересует вопрос о мотивах человеческих поступков, о социальных нормах поведения и о регуляции этими нормами действий человека. Истинными мотивами поведения он считает эмоции и критикует господствующий взгляд, согласно которому мотивы всегда сводятся к удовольствию или неудовольствию (гедонистическая теория). Мотивацию, для которой характерна непосредственная связь между представлениями известных поступков и притягательными или отталкивающими эмоциями, он называет принципиальной или самодовлеющей мотивацией в отличие от целевой, телеологической (гедонистической и других видов).
Петражицкий различает два разряда норм. Один разряд — нравственные нормы, сущность которых состоит в авторитетном указании должного поведения, он называет императивными. Другой разряд — правовые нормы. Это двусторонние нормы, определяющие положение двух лиц и указывающие должное их поведение. Правовые нормы Петражицкий называет императивно-атрибутивными (обязательно-притязательными). Соответственно этим двум разрядам норм можно различать нравственное сознание и правосознание.
Теория Петражицкого чрезвычайно расширяла область права и охватывала сферы, выходящие за пределы юридической науки. Право усматривалось везде, где имеется представление о двусторонней зависимости, требованиях и обязанностях двух лиц или двух общественных групп, классов, организаций. В сферу исследования вовлекаются жизнь и деятельность разных общественных групп, слоев, классов. Соответственно такому расширению понятия права речь может идти о праве данной семьи, кружка, общества. Такое право, обозначаемое Петражицким как интуитивное, определяется условиями жизни каждого человека или групп людей, их взаимоотношениями, взаимодействием. Поэтому Петражицкий занимается социально-психологическими проблемами, когда дело касается обычаев, религии, поведения разных групп людей, социальных действий. Везде, считает он, действует механизм правовых эмоций. «В разных областях человеческой жизни, например, в области воспитания и управления поведением детей, рабов, слуг, в области военного и морского дела, в тех обширных областях народного труда и производства, где необходимо действовать по команде, вообще исполнение чужих указаний, подчинение поведения одних непосредственному управлению других, интересующие нас эмоции играют весьма важную роль в качестве основного и необходимого мотивационного средства» (Петражицкий, 1907, с. 11).
Механизм правовых эмоций заключается в связи бланкетных, или, иначе говоря, абстрактных, эмоций с определенными представлениями поведения, что побуждает к тем действиям, которые связаны с этими представлениями. Надо заметить, что Петражицкий вполне довольствовался господствовавшей во второй половине XIX в. ассоциативной теорией и мыслил связь бланкетных эмоций с представлениями как ассоциативную связь. «Путем эмоций, возбуждаемых велениями, просьбами, советами и т. п. средствами управления чужим поведением, разными сигналами, словами и знаками команды и проч., можно вызвать любые телодвижения или иные действия» (там же, с. 10). Петражицкий характеризует как подвластные исследованию исторически преходящие черты общественной психики, семейные отношения, отношения дружбы, межличностные и групповые взаимоотношения. Все эти стороны жизни находятся вне сферы вмешательства государственных законов, замечает Петражицкий, но с точки зрения психологического учения о праве и они подвержены правовой нормировке. На почве любовных отношений, например, признаются взаимные
