– Ты прав! Ты даже не представляешь, как я жалею, что не рассказала сразу! Но тогда только выяснилось, что мы женаты. У меня был такой сумбур в голове. И появление Люка только дополнительно сбило с толку.
На словах про наш семейный статус лица шлюшек вытянулись. Не похожа я, значит, на супругу наследника города.
– Так сильно сбило, что через время ты решила начать спать с ним?
Взгдяд Кэрра потяжелел, а пальцы левой руки с силой сжали подлокотник.
– Да не спала я с ним! – выкрикнула в отчаянии. – Это были просто дружеские объятья! Один единственный раз! И ничего большего на тех фотографиях нет, я их видела!
– И? Чего ты хочешь от меня? Мол, что такого, что моя жена обнимается с заговорщиком, который участвовал в попытке переворота? Просто объятья на тайной встрече? Давай забудем все и будем дальше счастливы в браке? И это не говоря о том, что ты снова врала мне продолжительное время. И сейчас врешь…
Кэрридан прав. Во всем. А я очень виновата. И я пришла сказать ему об этом.
– Я и не рассчитываю, что у нас есть какое-то будущее. Просто хотела, чтобы ты знал, что не изменяла и что очень сожалею о своем проступке.
– Тогда может, скажешь, наконец, правду? Только одна встреча? Только дружеские объятья?
– Нет. Был еще поцелуй. А виделись мы несколько раз. Но по моей инициативе только позавчера. Я пошла сообщить ему о смерти матери. Не могла не пойти.
Опустила глаза. Вот и все, можно уходить. Все равно ничего не исправить. Лишь бы не расплакаться прямо здесь.
– Только на один вопрос… Зачем? Я плохо целуюсь? Чем он лучше?
Кэрр знал. Все это узнал как-то. Ловушка захлопнулась, и я сама загнала себя в нее.
– Ничем, – ответила спокойно и уверенно. – Он единственный, кто был добр ко мне, когда я познакомилась с Сопротивлением. Оказывал знаки внимания, но никогда не давил. Этот поцелуй – это просто мечта о собственном выборе мужчины… Ты, конечно, не поймешь… Но я бы никогда не изменила тебе с Люком. По многим причинам. Но главное – ты целуешься лучше. Намного. С тобой я теряю себя. С самого начала. А с ним это были всего лишь некие действия, движения и не более того. Но я понимаю всю полноту своей вины и готова понести наказание.
Снова опустила голову, добавить нечего. Надеюсь, он хотя бы поверит в мое раскаяние.
Кэрридан арш Параваль
Созналась… Интересно, во всем ли? Но доказательств большего у меня нет. Правда, я понять не могу, зачем женщине и мужчине периодически встречаться. Для чего? Они не друзья. Так может, что-то все же было, но моя женушка упорно продолжает выкручиваться? Поднял ее лицо за подбородок. Красивая… Ведьма! А глаза преданные-преданные. В них слезы. Раскаяния неужели?
– Пришла объясниться? Я выслушал. Еще что-то?
– Еще попрощаться, – прошептала чуть слышно и положила руки на мои колени.
Тонкие пальчики тут же побежали по ткани брюк, а я, даже пьяный вдрызг, почувствовал, как просыпается желание. Еще и это платье… С каждым разом извиняется Дэвина все лучше и лучше. Жаль, что это последний раз.
– Я не в настроении для таких прощаний. И не в состоянии.
– Позволь просто побыть с тобой!
Не могу не смотреть на ее губы, на вздымающуюся под тонкой блестящей тканью грудь, не чувствовать нежных поглаживаний по бедрам. Нам, и правда, следует попрощаться. Сам бы я к ней с этим не пошел, но… Дэвина уже здесь. Так что к черту гордость. Надо проститься. И решить, наконец, что делать.
– Хорошо. Можешь остаться, если хочешь. Но нежностей и уж тем более прощения не жди.
– Я понимаю, – кивнула и чуть улыбнулась.
Неужели так сильно хочет побыть со мной? Не очень верится.
– Девочки, вы свободны, – обернулся на трех шлюх, что замерли за моим стулом. – Администратор с вами расплатится. Поторопитесь.
Девахи оказались понятливыми – испарились моментально. Мы остались вдвоем в звенящей тишине номера. Дэвина все также сидит у ног, пристально вглядываясь в мои глаза. Что она хочет там увидеть? Ничего кроме алкоголя до самой кромки там нет.
– Когда ехала от Люка позавчера, – вдруг заговорила. – Поняла, как сильно соскучилась, пока мы не виделись. Сильнее всего хотела обнять тебя, свернутся рядом, положить голову на плечо и просто быть в безопасности.
Усмехнулся жестко и зло. Не верю. Она не успела вернуть мое доверие после прошлого предательства и снова взялась за старое – сопротивленцы и ложь. Только теперь еще добавила к этому супружескую измену, хотя и утверждает, что ее не было. Не знаю, верю в это или нет. По мне и поцелуев на свиданиях достаточно. С другой стороны, казнить за поцелуй? Я ведь всегда знал, что она не без ума от меня. А еще что своенравна и непредсказуема. Может, просто отослать ее подальше? Как Эмму… Непрошеное сравнение в голову пришло само. Все равно погибнет. Без меня не протянет долго, как Эмма не протянула без защиты отца. И хоть сама виновата, и вина ее значительно тяжелее, чем участие Дэвины во всем этом… Но сердце все равно болит. Скорбит по одной и боится за другую.
Обманщица замолчала и отвела взгляд. Почему постоянно такое чувство, что она хочет что-то сказать и не договаривает. Не во всех грехах призналась? Боится, что если сознается в измене, убью на месте? Не убью, не смогу. Выть смогу, царапать землю когтями смогу, даже ударить, наверное, смогу. А убить сейчас – нет. Слабак. И прав отец, вертит Дэвина мной, как хочет.
– Еще хочешь что-то сказать? – спросил устало.
Сил выяснять отношения и продолжать выпытывать правду нет совсем.
– Да, – ответила, смутившись. – Это сложно, но хочу сказать. Хочу, чтобы знал. Я… Кажется, люблю тебя, Кэрридан арш Параваль.
Выпалила последние слова на одном дыхании, потом зажмурилась и закрыла лицо ладонями. Хотел расхохотаться в очередной раз, но почему-то не смог.
– И я прошу только об одном. Последнее желание. Потому что я говорю это, не для того, чтобы выпросить прощение. Знаю, бесполезно умолять.
Она замолчала, видимо, подбирая слова.
– Чего ты хочешь? – прошептал хрипло.
– Эту ночь, – вздернула лицо и посмотрела прямо в глаза. – Или утро, не важно. Перед казнью я хочу вспоминать твои прикосновения, поцелуи-укусы, алые отсветы глаз и то, как ты шепчешь мое имя. Тебе не нужно быть нежным или стараться не причинить мне боли. Это больше не имеет значения. А если хочешь, просто выпей досуха. В процессе или после. Умереть в твоих руках, а не от твоих рук – вот мое последнее желание.
Несколько мгновений обдумывал услышанное. Но не может она так врать – не тот характер. Тогда что?
– Дэвина, я слишком пьян.
Мой голос прозвучал излишне мягко, но игнорировать тепло, которое разлилось внутри бурным потоком после ее слов, было титанически сложно.
